Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 2.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Мы с ним… с Максом… раньше дружили. До девятого класса…

— А потом?

— А потом… я заболела, у меня случился гормональный сбой. Я поправилась, упало зрение… я стала носить очки, и Макс меня… ну, в общем, мы стали меньше общаться. А потом он стал дружить со Светой.

— Понимаю… А что ты мне хотела сказать? Ведь ты не просто так завела этот разговор?..

— Я хотела сказать… — девушка слегка покраснела и опустила голову, — Я хотела сказать, чтобы вы Макса не винили… это не его идея насчёт жалобы… и то, что он вчера на доске написал — скорее всего, придумала Света…

— Насчёт какой жалобы? — Анна сделала вид, что слышит об этом впервые.

— Его отец хочет написать на вас жалобу… сегодня все только об этом и говорят.

— За что?..

— За то, что вы плохо учите нас…

— А я, действительно, плохо вас учу?..

— Нет, что вы… вы хорошо учите…

— Ну, значит, мне бояться нечего! — Анна весело посмотрела на Лизу, — Вы же за меня заступитесь?

— Вы только не обижайтесь… — Лиза ещё ниже опустила голову, — Но за вас никто не заступится.

В душе Анна понимала, что не стоит верить словам девочки, у которой во всей этой, не имеющей к ней никакого отношения, истории оказался неожиданный личный интерес. И, в то же самое время, она вполне допускала, что такой вариант вполне возможен: чтобы не попасть в список несогласных и не подвергать своих детей гонениям, их родители слепо подпишутся под любой жалобой, составленной "авторитетной" стороной.

Учитывая все обстоятельства, теперь она вполне допускала мысль об увольнении… С работой в городе, да и в стране было плохо, а светившая в трудовой книжке запись о несоответствии вообще не сулила никакого трудоустройства.

…В последующие несколько дней её никто не тревожил, но Аня догадывалась, что это затишье перед бурей.

Буря началась с неожиданного визита матери Саши Говорова — Валентины Кирилловны. В один из дней та поджидала Анну после уроков в школьном коридоре. Морозовой ничего не оставалось, как вернуться и пригласить гостью в свой кабинет.

— Сашку хотят исключить из лицея, — после недолгого вступления пожаловалась Валентина, — вся надежда на вас!

— Сашу?! — Анна удивлённо округлила глаза, — Я ничего об этом не знаю. А за что?

— Да стекло разбил… потом ещё унитаз в туалете своротил… не нарочно, конечно, с кем-то подрался опять…

— За это не исключают… — Анна растерянно пожала плечами, — Во всяком случае, в моей практике таких случаев не было. Самое большее — могут вызвать на педсовет. А кто вам такое сказал?

— Да классная руководительница Сашкина и сказала, Елена Юрьевна. Говорит, что сейчас особые требования к дисциплине, даже больше, чем к успеваемости. Он-то учится хорошо… а вот поведение — не очень.

— А чем я-то могу вам помочь? Я ведь даже иностранный язык в их классе не веду.

— Он с сыном вашим задружил… С Димой.

— Да, я в курсе. Они и в музыкальное училище вместе ходят.

— Вот-вот… — эти слова Говорова произнесла как-то осуждающе, — С этого-то всё и началось. В классе-то они вроде сначала и не очень общались… мне Елена Юрьевна рассказывала… А после того, как парня того избили, стали не разлей вода.

— И вы туда же… — Анна печально усмехнулась, — Да не избили они его, Валентина Кирилловна… На Казакове ни царапинки нет, не то, что у наших с вами мальчишек.

— Я не знаю… — Говорова упрямо поджала губы, — Сам он молчит, как рыба… А Елена Юрьевна говорит, что избили.

— Понятно, — вспомнив о том, что вышеупомянутая Елена Юрьевна — лучшая подруга директора лицея, Аня снова усмехнулась, — ну, и в чём должна заключаться моя помощь?

— Вы поговорите с Димой, — лицо женщины приняло крайнюю озабоченность, — не нужно им с моим Сашкой дружить! Ну, какие из них друзья?!

— Это вам тоже Елена Юрьевна посоветовала?

— Они ж как небо и земля! — не отвечая на заданный Анной вопрос, Валентина решила привести собственный аргумент, — Дима ваш — усидчивый, серьёзный… Сашка говорит, вон, музыку сочиняет… А мой — оболтус… он даже и тут не как все! Нет бы на пианино, или на баяне учился… Так нет же, стучит на своих барабанах, как оглашенный!

— Валентина Кирилловна… — Анна внимательно посмотрела на гостью, — Я не очень поняла… Вы так за Диму переживаете, или за Сашу?

— Так… за Сашку… За кого же ещё?.. Вашего-то Диму в любой школе с руками-ногами оторвут! А выгонят моего дурня с такой характеристикой, потом — куда?..