Джон Бойн - Мальчик на вершине горы

Пьеро задумался над ее словами и попробовал пожалеть Уго, но это оказалось непросто. Да, их отцы, как справедливо заметила Симона, прошли через одни и те же испытания, но он ведь не портит жизнь всем вокруг.

— Ну, во всяком случае, она кончилась, — сказал наконец Пьеро. — В смысле, война. Новой ведь не будет, нет?

— Надеюсь, — ответила Симона.

В это время дверь кабинета распахнулась и вошла Адель, потрясая письмом.

— Вот вы где! — воскликнула она, глядя то на сестру, то на мальчика. — Я вас обоих искала. Господи, что с тобой приключилось? — Она, нагнувшись, всмотрелась в разбитую физиономию Пьеро.

— Я подрался, — объяснил он.

— Победил?

— Нет.

— М-м. Не повезло. Но сейчас я тебя развеселю. Хорошие новости. Скоро ты нас покинешь.

Пьеро ошеломленно посмотрел на каждую из сестер по очереди:

— Меня хотят взять в семью?

— Не просто в семью, — с улыбкой сказала Адель. — В твою семью. Я имею в виду твою родную семью .

— Адель, может быть, объяснишь, в чем дело? — Симона взяла у сестры письмо и пробежала взглядом по надписям на конверте. — Австрия? — удивилась она, обратив внимание на марку.

— Это от его тети Беатрис, — ответила Адель, глядя на Пьеро.

— Но я с ней даже не знаком!

— Что же, а она про тебя все-все знает. Вот, прочти. Ей только недавно стало известно, что случилось с твоей мамой. И теперь она хочет, чтобы ты приехал к ней жить.

Когда Пьеро провожали из Орлеана, Адель дала ему сверток с бутербродами и велела не есть, пока голод совсем уж не одолеет, потому что это на всю дорогу, а ехать больше десяти часов.

— И вот еще, смотри: я тебе тут приколола названия всех трех станций, — добавила она и суетливо потеребила бумажки, проверяя, надежно ли те прикреплены к лацкану пальто. — Внимательно следи за указателями на платформах. Как увидишь такое же название, как здесь, выходи и пересаживайся на следующий поезд.

— На-ка, — Симона достала из сумочки маленький аккуратный сверток в коричневой бумаге, — подарок. Поможет скоротать время в дороге. И будет тебе память о нас и о приюте.

Пьеро поцеловал каждую из сестер в щеку, поблагодарил за все и направился к поезду, выбрав купе, где уже сидела женщина с маленьким мальчиком. Пьеро занял место у окна. Дама глянула недовольно — видимо, рассчитывала, что они с сыном поедут одни, но ничего не сказала и снова уткнулась в газету, а мальчик взял с сиденья пакетик конфет и спрятал к себе в карман. Поезд тронулся. Пьеро помахал Симоне и Адель, а потом, скосив глаза, посмотрел на первую бумажку. Прочитал про себя: Мангейм .

Вчера он попрощался с друзьями, и, кажется, одна только Жозетт расстроилась, что он уезжает.

— А тебя точно не усыновляют? — спросила она. — Ты это не наврал специально, чтобы нас всех обнадежить?

— Нет, — заверил Пьеро. — Если хочешь, могу показать письмо тети.

— А как она тебя разыскала?

— Мама Аншеля разбирала вещи моей мамы и нашла адрес. И написала тете Беатрис про то, что случилось и где я сейчас, и дала адрес приюта.

— И теперь она хочет тебя забрать к себе?

— Да, — сказал Пьеро.

Жозетт с сомнением хмыкнула.

— Она замужем?

— По-моему, нет.

— Чем же она занимается? Кем работает?

— Она экономка.

— Экономка? — удивилась Жозетт.

— Да. А что тут плохого?

— Плохого тут ничего, per se [2] Само по себе, по сути ( лат. ). , — процедила девочка, найдя наконец повод употребить выражение из одной книжки, которое давно жгло ей язык. — Она, конечно, трудится на капиталистов , но ты не виноват, что тут поделаешь? А что там за семья — у кого она служит?

— Это не семья, — ответил Пьеро. — Всего лишь один мужчина. И он согласен меня принять при условии, что я не буду шуметь. Тетя говорит, он не часто бывает в доме.

— Что же. — Жозетт старательно напускала на себя равнодушный вид, хотя на самом деле очень хотела уехать вместе с приятелем. — Если что-то не заладится, то, думаю, всегда можно вернуться.

Глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи, Пьеро вспоминал этот разговор, и ему было не по себе. Все-таки странно, что тетя столько лет с ними не общалась — целых семь раз пропустила день его рождения и Рождество, — хотя, может быть, она просто не ладила с мамой, особенно после ее расставания с папой… Но что толку гадать? Пьеро постарался выкинуть тревожные мысли из головы, закрыл глаза, задремал и очнулся, лишь когда в купе вошел какой-то старик и занял последнее, четвертое, место. Пьеро сел прямее, потянулся и зевнул, рассматривая старика. Тот был в длинном черном пальто, черных брюках и белой рубашке; по бокам лица свисали длинные темные пряди. Он, очевидно, плохо ходил, поскольку опирался на трость.