Жан Руо - Мир не в фокусе

Фильм Жифа был бессюжетным — и я тут же пожалел, что справился об этом, — во всяком случае, в нем самом никакой истории не рассказывалось. Скорее, это своего рода аллегория, если я правильно понял. Конечно же, как-то я понял, но, опасаясь превратно истолковать, попросил у него разъяснений. Я отдавал себе отчет в том, что последовательно излагать какую-либо историю — это не что иное, как проявить себя реакционером, который запудривает мозги трудящихся масс, мешая им осознать, что их эксплуатируют, навязывая им контрреволюционные модели; но разве сам зрительный ряд не представлял собой единое повествовательное целое? Другими словами, даже если признать, что термин «зрительный ряд» не совсем подходит к фильму такого типа, — может быть, на экране все-таки что-нибудь появляется. Да-да, разумеется, атмосфера. Я уже гораздо лучше проникся замыслом моего нового друга, но — признаю, что с моей стороны, возможно, бестактно настаивать, — атмосфера чего? Есть ли там, например, актеры? Не дожидаясь ответа, я тотчас поправился: действующие лица. «Так говорить предпочтительнее, — одобрил он и, снизойдя до объяснений, добавил: Мне удалось этого избежать. Вообще-то, творческий процесс послужил лишь поводом, чтобы устроить праздник: заниматься съемками фильма или заниматься любовью — это одно и то же. Дело не в том, чтобы режиссировать, по-фашистски навязывая свою волю», — тут и я возмутился: «Никогда бы не позволил себе даже представить такое!» — с чем он в полной мере согласился: «Главное — дать каждому возможность выразить, без прикрас и ложной скромности, свои творческие порывы». — «Должен получиться интересный фильм», — подытожил я. По его разумению, оказалось, что «интересный» — неправильное слово (конечно же, но сегодня я что-то туго соображаю), к тому же, результат, в его глазах, не имел никакого значения: для него что завинтить гайку, что сочинить фугу Баха — все равно, только сам процесс шел в расчет, но, во всяком случае, пока судить было рановато, да он и сам еще не видел его, свой фильм.

Высказался Жиф яснее ясного: поскольку результат не имеет никакого значения, нечего было и напрягаться по поводу просмотра. Конечно, этот «акт-не-акт» соотносится как-то с процессом творчества. Однако интересоваться собственным творением означает следовать логике интересов и выгод, замешанной на мелкобуржуазном самодовольстве. Я был весьма доволен тем, что, выражаясь диалектично, начал кое-что понимать, но тут Жиф меня прервал: он на все сто согласен со мной, только должен уточнить, что фильма не посмотрел потому, что тот еще не проявлен. Тираж негатива стоил кругленькую сумму, а в настоящее время ни гроша в кармане. Вместе с тем Жиф рассчитывал вскоре возобновить работу: его подружка на чердаке своей бабушки наткнулась на кучу серебряных приборов, которые он собирался продать на толкучке. Смогу ли я посмотреть, когда все будет закончено? Само собой, иначе бы он не пришел сюда. Но прежде, чем он объяснит мне мою роль — вот как, я буду играть? — не дам ли я ему чего-нибудь выпить? Кроме чая, ничего нет. Мой ассистент режиссера поморщился. И предложил пойти в кафе на углу (до угла надо брести с километр).

Кафе называлось «У славного рыбака» в память о тех временах, когда рядом с городом текла речка, где любили удить рыболовы. Теперь ее завалили всяким хламом, превратили в сточную канаву, и постепенно город надвигался на кабачок, который выживал лишь благодаря тому, что рядом, на свежем воздухе, в построенных посреди лесочка небольших зданиях разместился факультет, что, несмотря на протесты, окупало дорогу. Когда близился конец учебного дня, хозяева кафе срочно перекрашивались в поклонников сумасшедшей молодежи. Пока мадам Жаннет хозяйничала в зале, а мсье Луи не отходил от кофеварки и пивного крана, они обязательно отшучивались на студенческие подначки. Может быть, иногда по вечерам, когда они уже подсчитывали выручку, от усталости у них вырывалось что-нибудь вроде: и чего не приходится перетерпеть… но волосатики были так же охочи до выпивки, как и рыбаки, разве только немного шумнее, так что залогом этих усилий все-таки должна была стать обеспеченная старость.

А волосатиков если и было в чем упрекнуть, так это в том, что, заказав себе выпивку, они могли просидеть до закрытия перед одним-единственным бокалом (тогда как другие, едва сунув нос в кафе и видя, что все места заняты, разворачивались, к великому огорчению мадам Жаннет, которая бежала за ними, заверяя: ничего, мол, сейчас все потеснятся) или затеять шумную игру в настольный футбол с реваншами, решающими партиями, разделениями, объединениями, криками, протестами, под которые месье Луи с мадам подзадоривали проигравших угостить всех присутствующих.