Ахмад Дехкан - Путешествие на высоту 270

– Ох, плохо тебе будет, если мой мешок подмокнет! Я предупредил…

– Отстань, дружище…

Асгар бежит к нам от грунтовой дороги. Его длинные ноги одним шагом покрывают расстояние, равное двум обычным шагам.

– Мехди-ага! – кричит он. – Явись к Хусейну! Он покажет ваш грузовик…

Затем Асгар, не сбавляя скорости, бежит во второй взвод. Сквозь пальмовые стволы я вижу вдали Хусейна, стоящего рядом с грузовиками в окружении связных и радистов. Диктор радио, голос которого разносится по пальмовой роще, читает фронтовую сводку. Не знаю, в состав какого батальона, полка или дивизии входит радиоустановка, но я знаю, что в этой пальмовой роще стоит лагерем много войск. Я видел, как колонна выходила из рощи и грузилась на обмазанные глиной грузовики.

– Взвод, смирно!

Мы пожираем глазами Мехди. Он так же, вытянувшись, стоит перед нами, на его шее – арафатка с белыми диагональными линиями. Командует нам перестроиться в колонну по одному и садиться в грузовики. Гром голосов бьет по ушам: каждый взвод скандирует лозунги:

– Сегодня – время подвига! Сегодня – время подвига!

Среди ребят я замечаю Расула. После того разговора с Мехди Расул ни с кем не сказал ни слова. В полдень он не притронулся к еде, лишь сидел, уставясь в угол палатки, кусая губы, а вены на его шее так напряглись, словно вот-вот лопнут.

– За ребят первого взвода – ура, ура, ура!

Это провозгласил второй взвод, идущий на погрузку параллельно нашей колонне. А Али, шагающий впереди, громко и протяжно выкрикивает:

– За успех храбрецов из второго взвода…!

Потом, помедлив, он чешет кончик носа и говорит негромко:

– Когда вернемся из боя, подумаю, что сказать!

Мы все громко хохочем. Мехди останавливает нас перед обмазанными глиной грузовиками и командует:

– Садимся, соблюдая порядок. Тот, кто первый сядет, принимай вещи следующего сзади и помогай ему взобраться.

С головы колонны начинается погрузка. Из-за грузовика появляется Хейдар. На нем его леопардово-пятнистые курдские шаровары, и при каждом шаге телеса его качаются туда-сюда. Походка его похожа на утиную. Расул повис руками на бортике кузова и ничего не отвечает тому человеку, который сверху спрашивает, нужна ли ему помощь. Хейдар хватает Расула за голени и командует:

– А ну-ка, слезай, паренек!

Расул, повернув голову, смотрит себе под ноги, а Хейдар грубо стаскивает его вниз, повторяя:

– Куда? Ты что, во сне прогулку увидал?

Расул барахтается между небом и землей, а когда Хейдар отпускает его ноги, падает на землю. И, лежа на земле, испуганным взглядом впивается в мои глаза. Взгляд его умоляет о помощи, и я растерянно говорю:

– Ну а я-то что…

Хейдар, схватив Расула мощной рукой, ставит его на ноги и уводит с собой. Они стоят под пальмой, затеняющей палатку третьего взвода, Али говорит мне из кузова самосвала:

– Залезай наверх! Давай, я подтяну тебя!

Он протягивает руку, чтобы схватиться за мой автомат и втянуть меня в кузов. А мне не хочется садиться в машину. Мне всё кажется, что я что-то оставил в лагере. Но что именно? Не могу вспомнить. И я протягиваю вверх свой автомат, и Али тащит за него, а я хватаюсь другой рукой за бортик и запрыгиваю в кузов. Стою у бортика. Бойцы выходят из пальмовой рощи, окружают грузовики и залезают в них. Некоторые садятся на козырек кузова, находящийся поверх водительской кабины; таким образом, они будут ехать спиной вперед. В лагере суетятся, распоряжаются командиры, с ними посыльные, радисты. Громкоговоритель передает теперь программу радио Тегерана, и все слушают диктора, сообщающего новости с фронта. Канал «Рыбный» захвачен нами целиком, и наши войска закрепились на другой его стороне. Сообщается и количество сбитых вражеских самолетов, но я не могу его уловить из-за криков ребят.

Водители садятся в кабины самосвалов и заводят двигатели. Тот толстый кадровик, теперь с военным рюкзаком за плечами, похож на коня, которого нагрузили тяжелым грузом. Он, переваливаясь, бегает от одной кабины к другой, ища там свободное место, наконец, садится в кабину одного из грузовиков, что стоит впереди нашего. Наш водитель включает передачу, и самосвал медленно трогается. Я поворачиваюсь к палатке третьего взвода: не могу поверить, что Расул не поедет с нами. Они стоят под пальмой, и Расул очень громко что-то говорит: я понимаю это по лихорадочным движениям его рук и губ. Хейдар стоит молча.

– Посмотри на них! – говорю я Али.

Хейдар не делает никаких движений, которые позволили бы понять, как он относится к ситуации. Но, когда он кладет руку на плечо Расула и что-то спокойно ему втолковывает, мне начинает казаться, что с делом покончено. Уныние овладевает мной. Они медленно идут в сторону грузовиков, рука Хейдара лежит на плече Расула, а тот как будто смирился. А не надо бы ему было так легко соглашаться… Я уверен, что, если бы он сильнее настаивал, ему бы разрешили поехать с нами.