Энтони Дорр - Стена памяти (сборник)

– Ну пожалуйста, – просит Гарольд Альму на картридже 1204, – я ведь и теперь мужчина, которым был всегда. Мне по-прежнему нужно дело. Не лишай меня моего увлечения.

– А по-моему, – отвечает на это Альма, – ты окончательно рухнул с дуба.

Отсматривая картридж за картриджем, Луво проникается к Гарольду все большим расположением – к его широкой красной физиономии, к глазам, горящим затаенным любопытством. Даже его дурацкий черный посох и здоровенные каменюги в гараже чем-то притягивают. Отсматривая картриджи, где появляется Гарольд, Луво чувствует себя этаким противовесом Альме, он внутри и вокруг нее, но он частенько хочет задержаться там, откуда ей не терпится уйти; ему хочется поучиться у Гарольда, хочется посмотреть, что же такое Гарольд везет в задней части кузова своего «лендкрузера», в чем он ковыряется то в гараже, то у себя в кабинете, пользуясь зубоврачебными инструментами. Хочет съездить с ним на Кару, побродить там по высохшим руслам, по горным осыпям и дорожным выемкам и с обидой воспринимает то, что все это ему нельзя.

А сколько книг в кабинете у этого белого дядьки! Столько книг сразу Луво не видел, пожалуй, ни разу в жизни. Мало-помалу Луво начинает уже и сам запоминать названия окаменелостей, которые хранятся в витрине шкафа на первом этаже: вот морская улитка, например (это брюхоногий моллюск), а вот морской зуб – это тоже моллюск, но уже лопатоногий {20}. Или вот аммониты {21} – были, оказывается, еще и такие хищные головоногие моллюски с внешней раковиной. Каждый раз, когда они с Роджером оказываются в доме Альмы, ему хочется разложить образцы на столе, рассмотреть поближе, потрогать пальцем.

На картридже 6567 Альма плачет. Гарольд где-то в отъезде – опять, видимо, отправился за окаменелостями; вечер длинный, серый, Альма дома в одиночестве – никаких концертов, никаких приглашений в гости, телефон не звонит, она за столом одна, ест жареную картошку под монотонный бубнеж какого-то детектива по кухонному телевизору. Лица на экране расплывчаты, бессмысленно мельтешат, а городские огни, что видны из окон веранды, напоминают Луво иллюминаторы проплывающего вдалеке круизного лайнера – золотистые, теплые и манящие. Альма вспоминает детство, то, как она девочкой любовалась фотографиями островов. Она думает о Билли Бонсе и долговязом Джоне Сильвере, а еще о том, другом, как же его… забыла, как звали… ну, в общем, вроде как отверженном, которого высадили на необитаемый остров. {22}

Устройство издает короткий писк, картридж выскакивает. Луво закрывает глаза. Электроды в мозгу словно пульсируют; он чувствует, как запитанные от шнуров из шлема проволочки в голове смещаются относительно тканей мозга.

По кварталу Сайт-Си расползается эпидемия, болезнь косит детей сперва в одной лачуге, потом в другой, и так улица за улицей. По радио то говорят, будто инфекция передается через слюну, то в тот же день объявляют, что она распространяется прямо по воздуху. Или нет, ее переносчиками являются собаки, которых в тауншипе видимо-невидимо; ах, чепуха, всему виной питьевая вода; нет, все не так: это заговор западных фармацевтических компаний. То ли это менингит, то ли очередная пандемия гриппа – в общем, некая новая детская чума. Никто, похоже, толком ничего не знает. Идут разговоры о том, что вот-вот начнут бесплатно раздавать антибиотики. Говорят и о карантине.

Утром в пятницу Феко просыпается, как всегда, в полпятого, берет эмалированную посудину для умывания и идет к колонке, она за шесть домов от его лачуги. Раскладывает на полотенце бритву, мыло, тряпичную мочалку и в прохладной темноте садится на корточки; так и бреется – без зеркала, на ощупь. Натриевые фонари выключены, из-за облаков тут и там выглядывают звезды. Тишина, лишь две вороны молча за ним наблюдают с соседской крыши.

Закончив с бритьем, он тщательно моет руки и лицо, воду из посудины выплескивает на мостовую. В пять Феко отводит Тембу к мисс Аманде (это на той же улице, чуть подальше); прежде чем войти, легонько стучится. Аманда в постели, приподнимается на локтях, обращает к нему заспанное лицо с вымученной улыбкой. Он усаживает Тембу на ее кровать, очки мальчика кладет рядом на столик.

По дороге на станцию «Сайт-Си» Феко встречает колонну девочек в синей с белым форме; по очереди, одна за другой, они садятся в белый автобус. На каждой медицинская маска, прикрывающая нос и рот. Феко поднимается на перрон и ждет. Подальше, на поросшем травой пустыре в беспорядке валяются забытые бетонные трубы, точно упавшие колонны, оставшиеся от погибшей цивилизации. Они все в надписях и рисунках, сделанных краской из баллончика: Выиграй на скачках; Всех затрахаю; Слепой 43; Богатеют только богатые; Ямакота умирает, пожалуйста помогите.