Эмма Донохью - Комната

— Мне этот план не нравится.

— Джек…

— Это плохая идея.

— На самом деле…

— Я не выйду наружу без тебя.

— Джек…

— Ни в коем случае, Хозе, ни в коем случае, Хозе, ни в коем случае, Хозе.

— Ну хорошо, успокойся. Забудь об этом.

— Правда?

— Да, если ты не готов, то и говорить не о чем. — Но голос у Ма по-прежнему очень недовольный.

Сегодня начинается апрель, и я надуваю новый шарик. Осталось всего три шарика — красный и два желтых. Я беру желтый, чтобы на следующий месяц у нас был выбор, какой надуть — красный или желтый. Я надуваю его и пускаю летать по комнате. Мне нравится звук шипящего воздуха, выходящего из шара. Мне не очень нравится завязывать узел, ведь после этого шарик уже больше не сможет летать. Но для того чтобы сыграть в теннис с этим шаром, мне придется его завязать, поэтому я даю ему с шипением выпустить воздух и три раза надуваю его, а потом завязываю, просунув случайно в дырочку палец. Наконец я завязываю его правильно, и мы с Ма играем в теннис; я выигрываю пять раз из семи.

Она спрашивает:

— Хочешь пососать?

— Из левой, если можно, — отвечаю я, забираясь в кровать. Молока не очень много, но зато оно очень вкусное.

Мне кажется, я немного поспал, но тут Ма говорит мне в ухо:

— Помнишь, как они ползли по темному подкопу, спасаясь от нацистов? Один за другим.

— Помню.

— Вот так же сделаем и мы, когда ты будешь готов.

— Мы что, тоже выроем подкоп? — Я оглядываюсь.

— Нет, мы выберемся отсюда точно так же, как узники этого лагеря. Я хочу сказать, что тому, кто хочет бежать из заключения, надо быть очень храбрым и уходить по одному.

Я качаю головой.

— Это единственный приемлемый план. — Глаза Ма сверкают. — Ты — мой храбрый принц Джекер-Джек… Понимаешь, ты поедешь в больницу, оттуда вернешься сюда с полицейскими…

— Они меня арестуют?

— Нет-нет, они тебе помогут. Ты приведешь их сюда, чтобы спасти меня, и после этого мы всегда будем вместе.

— Я не могу спасти тебя, — говорю я ей, — ведь мне всего пять лет.

— Но ведь ты обладаешь сверхъестественной силой. Ты — единственный, кто может это сделать. Так, значит, сделаешь.

Я не знаю, что сказать, а она ждет моего ответа.

— Хорошо.

— Это означает «да»?

— Да.

Ма крепко целует меня. Мы вылезаем из постели и съедаем по банке мандаринов на каждого.

У плана еще много недоработок. Ма все время думает о них и говорит: о нет, так не пойдет, а потом находит новое решение.

— Но ведь полицейские не знают кода и не смогут открыть дверь, — говорю я.

— Они что-нибудь придумают.

— Что?

Ма трет свой глаз.

— Не знаю, может, пустят в ход газовую горелку?

— А что такое…

— Это прибор, из которого бьет пламя. Он может сжечь эту дверь.

— Надо нам самим сделать такую горелку, — говорю я, прыгая на месте. — Мы можем, мы можем взять бутылочку из-под витаминов с драконьей головой и положить ее на включенную плиту, а когда она загорится…

— Мы с тобой оба сгорим… — говорит Ма совсем не дружелюбным тоном.

— Но…

— Джек, это не игра. Давай еще раз повторим наш план…

Я помню все его части, но называю их в неправильном порядке.

— Послушай, надо действовать как Дора, — говорит мне Ма, — помнишь, она идет сначала в одно место, а потом в другое, чтобы попасть в третье. У нас это будут: болезнь, грузовичок, больница, полиция, спасение Ма. Повтори. — Она ждет, когда я повторю.

— Грузовик.

— Сначала болезнь.

— Болезнь, — говорю я. — Потом больница, ой, нет, извини, грузовичок. Итак, болезнь, грузовичок… Болезнь, грузовичок, больница, спасение Ма.

— Ты забыл полицию, — говорит Ма. — Считай по пальцам: болезнь, грузовичок, больница, полиция, спасение Ма.

Мы повторяли этот план снова и снова. Мы делали карту с картинками на разлинованной бумаге. На первой изображен я с закрытыми глазами и высунутым языком, на второй нарисован коричневый грузовичок, на третьей — человек в длинном белом халате, изображающий врача, на четвертой — полицейская машина с включенной мигалкой, на пятой — освобожденная Ма, которая улыбается и машет мне рукой с газовой горелкой, похожей на дракона, изрыгающего пламя. Я очень устал, но Ма говорит, что мне надо потренироваться изображать больного, поскольку это самое важное в нашем плане.

— Потому что, если он не поверит, что ты болен, наш план провалится. У меня есть идея. Я сделаю так, чтобы твой лоб стал горячим, и заставлю Старого Ника потрогать его.

— Нет!

— Не бойся, я не подожгу тебя…