Эмма Донохью - Комната

Когда я просыпаюсь, окно на крыше ярко-голубое, снега на нем нет даже в уголках. Ма сидит на своем стуле, держась за щеку — значит, у нее опять болит зуб. Она смотрит на стол, на котором стоят две вещи. Я вскакиваю и хватаю одну из них.

— Это же джип! Джип с дистанционным управлением! — Я вожу его по воздуху — он красный и величиной с мою ладонь. Прямоугольная дисташка серебристого цвета. Когда я нажимаю на одну из кнопок своим большим пальцем, колеса джипа начинают крутиться — жж-жж-жж.

— Это тебе запоздалый подарок на день рождения.

Я знаю, что его принес Старый Ник, но Ма не говорит мне об этом. Я не хочу есть подушечки, но Ма говорит, что я буду играть со своим джипом только после завтрака. Я съедаю двадцать девять подушечек и больше уже не могу. Ма говорит, что нельзя выбрасывать еду, и доедает все остальное.

Я заставляю свой джип двигаться с помощью одной лишь дисташки. У нее тонкая серебристая антенна, я могу делать ее длинной или короткой, как мне захочется. Одна кнопка заставляет джип двигаться вперед или назад, а другая — поворачивать вправо или влево. Если же я нажму обе одновременно, машину парализует, словно в нее попала отравленная стрела, и она говорит аргххх.

Ма заявляет, что надо начинать уборку, ведь сегодня вторник.

— Осторожнее с ним, — предупреждает она. — Не забывай, что его легко сломать.

Я это знаю, — все на свете ломается.

— И если ты будешь все время гонять его, то батарейки сядут, а у нас других нет.

Я заставляю джип объехать всю комнату, это легко, только по краям ковра он застревает, потому что ковер под его колесами собирается в складки. Дисташка — начальница, она говорит:

— Ну давай, выезжай, а то тащишься, как черепаха. Объезжай дважды вокруг ножки стола, лентяй. Крути своими колесами.

Иногда джип устает, и его колеса крутятся со звуком грррр. Потом шаловливая машинка прячется в шкаф, но дисташка чудесным образом находит ее и заставляет ездить туда и обратно, долбя дверцы шкафа.

По вторникам и пятницам у нас всегда пахнет уксусом. Ма трет под столом тряпкой, которая когда-то была моей пеленкой. Я уверен, что она смахнула паутину, но теперь мне уже не до паутины. Потом она достает пылесос, который ревет и гоняет пыль — ва-ва-ва.

Джип прячется от него под кроватью.

— Выходи оттуда, мой маленький джипчик, — говорит ему дисташка. — Если ты станешь рыбой в реке, я превращусь в рыбака и поймаю тебя сетью.

Но хитрый джип затаился под кроватью. Усталая дисташка засыпает, убрав антенну, а джип подкрадывается к ней сзади и вытаскивает батарейки, ха-ха-ха.

Я играю с джипом и дисташкой весь день, только когда я моюсь в ванне, они стоят на столе, чтобы не заржаветь. Когда мы с Ма кричим, я поднимаю их прямо к окну, и джип как можно громче вращает своими колесами.

Ма ложится, снова держась за щеку. Время от времени она делает несколько глубоких вздохов подряд.

— Почему ты так долго выдыхаешь?

— Пытаюсь победить боль.

Я сажусь у ее головы и убираю с ее глаз волосы. Лоб у нее липкий от пота. Она хватает меня за руку и крепко сжимает.

— Все в порядке, Джек.

Но я вижу, что не в порядке.

— Хочешь поиграть с джипом, дисташкой и со мной?

— Чуть попозже.

— Когда ты будешь играть, то отвлечешься и забудешь про свою боль.

Она слабо улыбается, но ее следующий выдох больше похож на стон.

В 5:57 я говорю:

— Ма, уже почти шесть.

И она встает, чтобы приготовить ужин.

Джип и дисташка сидят в ванной, поскольку там теперь сухо, и это их пещера, где они прячутся.

— А ты знаешь, джип умер и улетел на небеса, — говорю я, стараясь побыстрее съесть свои кусочки цыпленка.

— Неужели?

— А потом ночью, когда Бог уснул, джип выбрался оттуда и спустился по стеблю гороха в нашу комнату, чтобы повидаться со мной.

— Как мило с его стороны.

Я съедаю три зеленые фасолины и делаю большой глоток молока, потом еще три — в тройках они проходят гораздо быстрее. Конечно, глотать их пятерками было бы еще быстрее, но я не могу этого сделать, поскольку впятером они не пролезут в горло. Однажды, когда мне было четыре, Ма написала в списке того, что надо купить: «Зеленая фасоль / другие замор. зеленые ов.», а я вычеркнул слова «зеленая фасоль» оранжевым карандашом, и она решила, что это очень смешно. Под конец я ем мягкий хлеб, потому что люблю держать его во рту, когда он размокает от слюны.

— Спасибо, младенец Иисус, особенно за кусочки цыпленка, — говорю я, — и, пожалуйста, не присылай мне подольше зеленую фасоль. Послушай, а почему мы благодарим младенца Иисуса, а не его?