Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

– Нужно уметь прислушиваться к тому, чего никогда не говорят вслух.

Для пущего эффекта ресторанный электрогенератор в третий раз дает сбой, и мы снова оказываемся в темноте. Я делаю глубокий вдох. Во мраке аромат Кэрол – мандарин и черная смородина – становится более отчетливым, и я, наконец, спрашиваю ее, что это за облако духов, обволакивающее нас обеих. Мой вопрос ее радует.

– Ах да! В Пешаваре есть один человек… он торгует эссенциями и маслами. Он рассказывал мне, что поставляет свои товары какому-то французскому парфюмеру, который делает из этого сочетания одну довольно знаменитую штучку. Конечно, это просто бахвальство, но запах приятный, правда?

Я киваю – и не могу заставить себя сказать Кэрол, что ее поставщик говорит правду. Это аромат, который я знаю очень хорошо. Когда включается свет, я улыбаюсь. Я тоже совершенно свободная женщина, и у меня, как некогда у Кэрол, есть время, чтобы «копать глубже».

Но можно ли мне написать для начала хотя бы о семье Азиты? На протяжении последних месяцев у нас с ней состоялось несколько вариаций одного и того же разговора.

– Вы говорили мне, что у вас четыре дочери, – так я начала своей первый подобный телефонный разговор с ней. – Вы также рассказали мне о сыне в вашей семье…

Это был для Азиты шанс просто взять свои слова обратно и велеть мне никогда больше не возвращаться к этой теме. Я почти надеялась, что она им воспользуется. Лишь позднее мне стало ясно, что она уже все для себя решила.

– Я думаю, мы должны рассказать об этом, как есть.

– Но ведь это ваша тайна. Вы уверены?

– Думаю, да. Людям это может быть интересно. Такова реальность Афганистана.

И с этими словами я получила приглашение вернуться в ее дом. И в ее семью.

Азита

В пять утра она заставляет себя подняться с ложа, состоящего из длинных громоздких подушек на полу столовой, которая служит заодно и спальней.

Прежде чем сделать над собой усилие и разбудить детей, чтобы подготовить их к новому дню, она мысленно перебирает карусель образов, ставя себе целью припомнить пять хороших мгновений из вчерашнего дня, чтобы пробудить свой дух добрыми мыслями. К примеру, как ей удалось до конца произнести речь и ее не перебил ни один из коллег-парламентариев. Или, может быть, одна из дочерей показала ей свою новую картину, и та оказалась по-настоящему талантливой.

Только после этого Азита пересекает коридор, чтобы разбудить своих четырех дочек, спящих в двухъярусных кроватях под голубыми одеялами с изображениями Винни-Пуха. Обычно после этого следует маленькое сражение за очередь в ванную комнату между Мехрангис и Мехран. Близнецы будут есть на завтрак йогурт и лепешки нан , оставшиеся со вчерашнего дня. Мехран, скорее всего, откажется от завтрака, но согласится на булочку-ролл, или сахарное печенье, или апельсин.

Три старшие девочки наденут черные платья длиной ниже колена и белые головные платки поверх блестящих черных «конских хвостов». Младшая натянет брючки, наденет белую рубашку и повяжет красный галстук. Все четверо возьмут по одному из одинаковых нейлоновых рюкзаков. Рюкзак Мехран слишком велик для нее, но она носит его с гордостью, так же как и старшие сестры. Отец отведет детей к школьному автобусу, держа за руку только Мехран.

У Азиты остается пятнадцать минут, чтобы собраться. Но она проворна. За это время она преображается. Ступив за порог дома, она будет отстаивать честь не только мужа и семьи, но и своей провинции, и своей страны. И большую роль в этом играет ее внешность. Она должна одеваться осмотрительно: скорее отвлекая внимание, чем привлекая его.

Репутация в Афганистане – не просто символическое понятие; это ценность, которую трудно восстановить, если она однажды пошатнулась. Так же как кредитную историю, ее следует постоянно холить и лелеять, а в идеале и улучшать, что вынуждает и мужчин, и женщин придерживаться сложной паутины строгих общественных правил.

При выборе всякой детали своего наряда Азита учитывает основы культуры чести Афганистана, где чистота женщины во все времена была связана с репутацией ее семьи. Талибан больше не правит в Кабуле {19}, но дресс-код для женщин по-прежнему весьма консервативен. Кэрол ле Дюк поясняет специально для меня эту неофициальную, зато очень реальную карательную систему:

– Женщина, которая привлекает к себе неподобающее внимание, неизбежно считается шлюхой .