Элисон Уэйр - Брачная игра

– Это меня волнует больше всего, – сказал Роберт. – Людские пересуды. Ваше величество, мы можем поговорить наедине?

– Нет, лорд Роберт, – ответила Елизавета, и ее громкий голос слышали все, кто стоял вокруг. – Тут не о чем говорить. Должно быть, твоя жена оказалась жертвой трагической случайности. Я распоряжусь, чтобы о смерти леди Дадли было объявлено при дворе. Такова моя воля. Помимо этого, я приказываю провести расследование. А пока его проводят, тебе мы приказываем удалиться в Кью и находиться там, покуда не позовем.

Произнеся эти слова, Елизавета встала и величественной походкой прошла мимо Роберта.

Поведение королевы потрясло Роберта ничуть не меньше, чем весть о смерти жены. Те, кто видел его, потом говорили, что у него буквально отвисла челюсть. Он понимал, что меньше думает о смерти жены, чем о последствиях для него самого. Что могло так сильно разгневать Елизавету? Роберт оглядывался по сторонам, словно ища поддержки, однако повсюду его взгляд натыкался на враждебные лица. Теперь, когда королева публично выказала свое недовольство фаворитом, волки были готовы броситься на него всей стаей. Роберт вскочил с диванчика и побежал догонять королеву.

Елизавету он нагнал в общей приемной, когда она уже собиралась уйти во внутренние покои. Двое фрейлин испуганно попятились, увидев возбужденного Роберта, чьи глаза дико сверкали. Привратник предостерегающе поглядел на него, но не решился преградить путь.

– Нет, Робин! – рявкнула королева таким тоном, что ему сразу вспомнился покойный Генрих Восьмой. – Не приставай ко мне!

– Бесс! Умоляю, выслушай! Я не сделал ничего ужасного. Внезапность случившегося и его тяжесть угнетает меня еще сильнее, чем тебя. Только подумай, какие небылицы начнет рассказывать злобный мир! А у меня даже нет возможности очиститься от гнусных слухов, которые уже поползли по Англии. Меня заботит лишь одно: пусть будет установлена правда и пусть она станет достоянием широкой гласности. Я не убивал свою жену! Я готов всеми доступными мне средствами участвовать в установлении правды, невзирая на лица. Я хочу, чтобы было проведено тщательное расследование, и пусть им займутся самые надежные и беспристрастные люди, которые докопаются до самой сути произошедшего. Если откроются страшные обстоятельства, мое сердце будет изранено. Но мир должен убедиться: я невиновен! Ты должна в это поверить!

Елизавета выслушала его с бесстрастным лицом. Решив, что он сказал все, она уже взялась за дверную ручку, но остановилась:

– Лорд Роберт, тебе не хуже моего известно, чту подумают люди. Ходили слухи, что ты тяготишься своим браком и ищешь способы избавиться от Эми. Мои суждения тут не столь важны. Врач произведет надлежащее вскрытие, и до тех пор, пока твоя невиновность не будет официально подтверждена, ты должен находиться вне двора. Если же ты останешься, а я проявлю к тебе благосклонность, люди подумают, что и я тоже виновна. А потому ступай.

Елизавета не могла смотреть ему в глаза, иначе бы для нее все пропало. Все пошло бы совсем не так, как надо. Их долгое, удивительное лето закончилось. Возможно, навсегда. Елизавета заставила себя пройти внутрь и закрыть дверь. Что бы ни случилось, она должна помнить: прежде всего она – королева. И только потом – женщина.

Пока хирург, назначенный Тайным советом, проводил вскрытие, Елизавета почти не покидала своих покоев. Никого не хотелось видеть. В те редкие моменты, когда она все же выходила, все сразу замечали, насколько бледна и взбудоражена королева. Она бесконечно скучала по Роберту, а мысли о возможных обстоятельствах смерти Эми Дадли приводили ее в ужас.

Едва только Роберт покинул двор, Сесил занял свое прежнее место, начисто позабыв об отставке. Он без труда восстановил верховенство на заседаниях Тайного совета. Снова стал Духом Елизаветы, снова был готов безгранично оказывать ей поддержку и разделять все тяготы государственного правления в эти дни. Сама королева представляла жалкое зрелище. Сломленная, выброшенная из яркого, веселого дня в кошмар ночи, она была едва способна думать о будущем.

Сесил был необычайно заботлив. Он даже проявил сочувствие к Роберту и навестил опального фаворита в Кью. Елизавета не без горечи думала, что теперь, когда его противник повержен, Сесилу легко быть сострадательным. И в то же время сама она очень нуждалась в силе и мудрости Сесила.

Они часто говорили о смерти Эми Дадли. При дворе это была сейчас единственная тема всех разговоров, к тому же дававшая простор для домыслов.