Элисон Уэйр - Брачная игра

Чтобы сохранить тайну – точнее, ее видимость, – было решено поселить герцога вместе с Симье не в Гринвичском дворце, а в шелковом шатре, разбитом в дворцовом саду. Елизавета сгорала от нетерпения увидеть «мсье Анжу» и не переставала утверждать, что герцога манили ее неотразимая красота и многочисленные добродетели.

Незадолго до его приезда произошел случай, который чуть не обернулся трагедией.

В тот день Елизавета на лодке отправилась проверить состояние королевской пристани в Дептфорде, близ Гринвича. И надо же такому случиться, что некий охотник по имени Эпплтон решил пострелять водоплавающую дичь себе на обед. Он так увлекся охотой, что не заметил приближающейся королевской барки и выстрелил по взлетевшей утке…

Елизавета не успела даже вскрикнуть. В каких-нибудь шести футах от того места, где она сидела, что-то ярко вспыхнуло и громыхнуло. Ружейный заряд угодил не в утку, а в плечо одного из гребцов. Несчастный вскрикнул, корчась от боли.

Другие гребцы, побросав весла, сгрудились вокруг раненого, стараясь остановить кровь. Лодка, потерявшая управление, опасно закачалась и закружилась на волнах. Тогда королева встала и прошла к раненому. Гребцам она велела вновь садиться за весла. Склонившись над раненым, она ободряюще похлопала его по здоровому плечу и пообещала, что он ни в чем не будет нуждаться. Затем распорядилась вытащить перепуганного Эпплтона из его лодки, арестовать и судить. Незадачливого охотника приговорили к повешению.

Через несколько дней осунувшегося горе-стрелка повели на виселицу. У Эпплтона подкашивались ноги. Виселицу поставили на берегу, рядом с тем местом, где он совершил свое ужасное преступление. Палач накинул ему на шею петлю. Эпплтон залился слезами. Вдруг послышался крик: «Стойте!» Прискакавший гонец объявил, что королева милостиво дарует осужденному свое прощение.

– Он не злоумышленник. Я не собиралась его казнить. Решила лишь преподать суровый урок, – призналась она потом Роберту.

Однако случившееся сильно подействовало на Елизавету, с особой остротой показав хрупкость человеческой жизни и укрепив решимость выйти за герцога.

В покои вбежал возбужденный Симье. Лицо посланника сияло от радости. Приехал герцог!

– Мой господин прибыл рано утром, разбудил меня и потребовал немедленно проводить его к вам. Я пытался его удержать, говорил, что час еще ранний и вы спите, но все напрасно! Ему так не терпелось вас увидеть, что он собирался идти сам, разбудить вас и поцеловать вам руку. Еле уговорил его немного отдохнуть с дороги. Герцог очень сожалел, что не может лечь рядом с вами!

– Симье, у вас дерзкий и распутный язык! Я не желаю слушать подобные речи! – с напускным возмущением сказала Елизавета, хотя ее глаза говорили совсем другое.

Было решено, что ее тайная встреча с герцогом состоится в шатре, после захода солнца. Там накроют стол на двоих. Елизавета оделась с особой тщательностью, выбрав платье с пышным кружевным рукавом, расшитым золотом, и корсаж из серебристого дамаста. Нижнее платье было из ярко-красного шелка. Широкий кринолин верхнего платья подчеркивал затянутую в корсет с пластинами китового уса тонкую талию Елизаветы. Грудь украшал усыпанный драгоценными камнями кулон в форме пеликана – символ материнства. До сих пор королева была матерью всех англичан, а если Богу будет угодно – станет матерью наследников. Елизавета заблаговременно обзавелась более искусно сделанным париком, поверх которого надела венец из роз и жемчуга. В этом величественном и изысканном наряде она тайком покинула дворец и в сопровождении всего одной фрейлины почти побежала на легких ногах по гравийным дорожкам и зеленым лужайкам.

Как в действительности выглядит тот, кто может стать ее женихом? Видевшие герцога называли его уродливым карликом, с лицом, сильно изуродованным оспой. Однако на портрете он был изображен молодым человеком приятной наружности и без каких-либо изъянов. Разумеется, художники всегда стремились угодить тем, кого писали. Это Елизавета хорошо знала. Но если портретист сильно погрешил против реальности, какой был смысл в подобном обмане? Скоро она все узнает…

Войдя в шатер, Елизавета увидела молодого человека, вскочившего со стула и учтиво поклонившегося ей. Как и предупреждали, он оказался маленького роста, но необычайно привлекательный, наделенный особым галльским обаянием. Темноволосый, темноглазый, что Елизавете всегда нравилось в мужчинах. Нос у него был прямой, губы полные, а взгляд – удивительно теплый. Ни капли разочарования, что видит женщину намного старше себя. Оспины на лице все-таки были, но не особо бросались в глаза. Елизавета находила в нем черты молодого Роберта и даже некоторое сходство с Томасом Сеймуром – злодеем, впервые покорившим ее сердце. Но сейчас, когда перед ней стоял образец мужской галантности, незачем думать о прошлом.