Элисон Уэйр - Брачная игра

Елизавета стояла в своих в покоях. Ее била дрожь. Причина крылась вовсе не в глупой болтовне этого Норфолка, хотя она испытывала большое желание надрать ему уши и даже отправить в Тауэр за его «трогательную» заботу о ее благополучии. Нет, причиной ее дрожи было письмо, только что полученное из Шотландии.

Мария Стюарт беременна. Эта хорошенькая безмозглая кукла, невзирая на свой распавшийся брак, достигла состояния, недостижимого для Елизаветы. Даже выпитый бокал желчи был бы не столь горек.

– Оставьте меня! – потребовала она.

Как только фрейлины ушли, Елизавета дала волю слезам. Горячим, полным зависти. В таком состоянии ее застал Роберт. Он уже слышал новость и сразу подумал, как больно это ударит по Елизавете.

Войдя к ней, Роберт нежно обнял ее:

– Бесс, дорогая, твое положение гораздо лучше, чем положение Марии. Твои подданные тебя любят. Знать тебе верна. Наконец, у тебя есть я, который все так же тебя любит. Представь, насколько Мария тебе проигрывает. Шотландская аристократия по большей части настроена против нее. Никто не знает, на какие действия они решатся завтра. Судя по сообщениям, между ней и Дарнли произошло полное отчуждение. Они стараются не попадаться друг другу на глаза. Мария проводит время в обществе сладкоголосого выскочки Риццио и не слушает тех, кто предостерегает ее о возможном скандале. Ходят слухи, что зачатый ею ребенок не от Дарнли. Вряд ли ты согласилась бы поменяться с ней местами.

– Все верно, – всхлипнула Елизавета. – Но она сделала такое, чего не могу сделать я!

– А почему не можешь? Спроси себя. Прошлое давно миновало.

– Ах, Робин. Меня удерживает не только прошлое. Если бы у меня родился сын, сразу бы нашлись доброжелатели и стали бы говорить, что я должна уступить трон мужчине. Я знаю настроения моих лордов.

– Нет, Бесс, не говори таких слов! – возразил Роберт. – Может, поначалу, когда они еще не убедились в твоей твердости. Но теперь любят и уважают тебя такой, какая ты есть. А с мужем, который встал бы рядом с тобой и поддерживал бы тебя во всем, никто не осмелится посягнуть на корону. Она твоя по праву и твоей останется.

– Ах, Робин, у тебя все так просто! – воскликнула Елизавета, высвобождаясь из его рук. – Надо понимать, упомянутый тобой муж – это ты.

– Бесс, все действительно просто! – Встав на колено, Роберт схватил ее за руку. – Молю тебя, выходи за меня замуж! Я стану тебе опорой и поддержкой. Я буду оберегать тебя и твое положение.

Елизавета посмотрела на его склоненную голову. Слезы высохли. Она улыбалась.

– Я подумаю об этом, – пообещала она. – Сейчас Рождество. К Сретению я дам тебе ответ.

– Но до Сретения больше месяца! – разочарованно воскликнул Роберт.

– В таком случае прояви терпение и подожди. Время пройдет быстро, а пока оно идет, я всерьез обдумаю твое предложение.

На этот раз Роберт был куда увереннее в успехе, хотя и потерял счет прежним разам, когда его сердце трепетало от надежды. Думалось, что теперь он предложил Елизавете самый приемлемый выход из ее брачного тупика. Он не станет претендовать на королевскую корону. Ему достаточно быть ее мужем. Вместо этого он решил использовать все свое влияние – тактику, которой он небезуспешно пользовался в прошлом. Во время рождественских торжеств он делал прозрачные намеки на грядущее значительное изменение в его статусе. Он вел себя как король, за что Елизавета ни разу его не упрекнула. Роберт неотлучно находился при ней.

Двор бурлил от домыслов и предположений. Враги Роберта готовились, что называется, препоясать чресла и возражать. Французский посол разнес совершенно ложный слух, будто бы королева и ее любовник в новогоднюю ночь спали вместе. Де Сильва гневно это отрицал, опасаясь, что слухи могут дойти и до императора Максимилиана: дипломатический мир был так же падок на сплетни, как и дворцовые кулуары; и тогда брак с эрцгерцогом окажется под угрозой.

А тут еще досадное происшествие, испортившее гладко протекавшие праздники. Это случилось в самом конце торжеств, на пиру в день Богоявления. К великому неудовольствию Роберта, боб, запеченный в традиционном пироге, достался Томасу Хенеджу. На этот вечер Хенедж становился «бобовым королем» и, следуя традиции, властвовал над ходом празднества.

– Мы должны выполнять все, что он нам прикажет! – весело смеясь, сказала Елизавета, предвкушая развлечение.

Разве наперед узнаешь, чту взбредет на ум «бобовому королю» и какие нелепые, двусмысленные, а то и компрометирующие приказы он отдаст? Все помнили Рождество, когда величественному Сесилу пришлось ползать на коленях под высоким столом, разыскивая туфлю королевы, которая была ловко спрятана под подолом ее платья. Елизавете тогда выпало целоваться с оторопевшим архиепископом Кентерберийским. Тогда «бобовым королем» был Роберт.