Сергей Ермолов - Смешная любовь

Она ничего не говорила и закрыла глаза. На ее лице было выражение усталости, которое я никогда прежде не видел.

Я не мог говорить. Да и не знал, что сказать. Такие люди, как я всегда неловки.

Так мы просидели несколько минут. Наташа словно что-то ждала, опустив голову. Обычно она не молчала, даже если ей было нечего сказать. Но эта женщина могла убедить меня и своим молчанием.

Неожиданно я на нее разозлился. Встряхнул ее. Она все еще не открывала глаз.

- Ты не сможешь ничего объяснить своим молчанием. Просто продолжай говорить, - я сердился и на себя за свое любопытство.

- Мы разговариваем.

- Не так, как раньше.

- Нужно уметь избавляться от своих заблуждений.

- Наташа, я не понимаю тебя, - я пытался обманывать. Я этого никогда не умел.

- Мне нечего тебе сказать. Абсолютно нечего, - она словно не замечала меня.

Я закрыл лицо руками, чтобы спастись. А от чего – сам не знал. И закричал. Этот крик сидел во мне очень долго. И вместе с криком, таким огромным, что он еле проходил в горло, я ощутил, как от меня уходит часть моего прошлого. Я разозлился и стал жестоким. Может быть, ей моя жестокость была необходима больше, чем мне. Мы оба кричали, не слушая друг друга. Я сознавал, что выкрикиваю злые слова, но ничего не мог с собой поделать. Рядом с Наташей мой разум оказывался бесполезен.

Что-либо кричать друг другу было, конечно же, бессмысленно. Вернулось мучительное ощущение своей беспомощности. Нет ничего страшнее разочарования в себе. Я не хотел, чтобы Наташа перестала нравиться мне. Я очень старательно помогал ей обманывать меня.

- Зачем ты на меня кричишь? – спросила она.

- Я не на тебя кричу. Я на себя кричу, разве непонятно?

- Это смешно.

А я даже не улыбался.

Я не хочу оправдываться. Я виноват не больше Наташи. Может быть, я ощущаю любовь не так, как ощущает она. Я слишком молод. Я не всегда понимаю причины поступков других людей. Обвинить себя не удается.

- О господи, малыш, ты совсем, как я, - проговорила она. – Слишком близко все принимаешь к сердцу.

- Ну, пожалуйста. Я тебя люблю. Мне тебя надо, - мой голос звучал неуверенно, а слова, казалось, застревали в горле. Но мне стало легче, когда я сказал правду. В наших отношениях не должно было остаться неясностей.

- Я не хочу, чтобы ты просил меня о любви.

Она улыбнулась, но я не улыбнулся в ответ. Мне показалось, будто нужно от чего-то спасаться, пока не поздно. Наташей двигала не злость и не любовь, а что-то напоминающее любопытство. Я ничего не понял. Странно. Я не глуп.

От утешений не становится легче. Это было бы чудом. Я не верю в чудеса.

Между нами опять наступило жуткое молчание. Я осознавал свою беспомощность. Я не мог ничего придумать. У меня нет воображения.

Самое худшее, что Наташа была права. Я чувствовал это. Я могу пожаловаться на любимую женщину только самому себе. Разве я должен был ей возражать? Ни в каком другом своем решении я не ощущал себя более жалким. Она, казалось, понимала то, что я понять не мог. Любовь не бывает простой. Как это ужасно, когда женщина, которую любишь, только жалеет тебя.

Я узнаю о себе много нового. У каждого человека есть тайна, которую хочется спрятать от всех. В жалости женщины к мужчине нет любви. Я не стыжусь того, в чем признаюсь. Не верить любимой женщине так же невозможно, невозможно не верить самому себе.

17

В наших отношениях появилось что-то фальшивое и жестокое. Я не знал, кто в этом виноват. Наташа старалась разлюбить меня. Мое ощущение любви тоже перестало быть прежним. Но я старался не замечать перемены. Ничего особенного не происходило. Просто я узнавал, что убедить женщину словами невозможно.

Я утешал себя мыслью, что может она любит меня хотя бы вполовину также сильно, как люблю ее я. Ни один мужчина не привлекает женщину своей искренностью. Иногда мне казалось, что ее равнодушие перестало быть притворством

Я должен был быть уверен, что знаю Наташу. Что она такая, какой я ее видел. Я хотел быть уверен в своем знании. Женщину очень сложно уличить во лжи. Она не должна была догадаться о том, что я боюсь с ней расстаться.

- Почему все стало хуже? – спросил я.

- Подумай.

- Я перестану тебя спрашивать.

- Почему ты стараешься вывести меня из себя? Мне приходится прилагать усилия, чтобы сдерживаться. Прошу тебя, не надо.

- Я просто пытаюсь быть объективным.

- А я не прошу тебя быт объективным. Ну когда же ты повзрослеешь?

Я спрашивал себя об этом чаще, чем меня спрашивала она.