Андрей Норкин - Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии

Тем более что водителей, а основной костяк нашей компании составляли именно они, невзирая на официальные должности, в любой момент могли отправить в пострадавшие районы. Водителей там не хватало, как и техники, поэтому в зону бедствия перебрасывали все, что можно. Кстати, иногда – с трагическими последствиями. Два самолета, летевшие в те дни в Армению, разбились. Но, наверно, все-таки сроки пребывания на Кавказе, отведенные нам судьбой, заканчивались. Где-то числа десятого майор Кашин сказал мне, что можно ехать за билетами.

План у нас был такой. Московским поездом доехать до Адлера, там пересесть на киевский, а оттуда добираться до Житомира уже на перекладных. Тогда это означало еще один железнодорожный переезд, с пересадкой в Фастове. То есть путь предстоял долгий и муторный. Естественно, планировалось как-то его скрасить. Как – догадаться нетрудно.

Для этого существовал коньяк. Самый дорогой стоил 7 рублей за литр. Чуть похуже качеством – по пять. За коньяком нужно было ехать на один из многочисленных заводов. Например, в Зестафони. Но гораздо ближе к нам располагался городок Варцихе.

Наступал важный момент, когда каждый уезжающий на дембель солдат, желающий прихватить домой уникальный грузинский сувенир, шел в санчасть и просил о помощи нашего начмеда. Именно он выступал главным поставщиком этой продукции, хотя каналы были налажены большинством офицеров полка.

Могло показаться, что более логичным выглядело привозить домой чачу. Тем более что наши командиры разработали огромное количество рецептов по улучшению этого напитка. Использовались самые разнообразные ингредиенты: от марганцовки и внутренних перемычек грецких орехов до свежего тархуна. Но чачи нельзя было получить много и в одном месте, а нам требовались промышленные масштабы. Я, например, выступил весьма скромно, привез всего пять литров. А ребята везли по двадцать, тридцать, некоторые – по сорок литров. Конечно, тара требовала специальной подготовки. Для этого использовались пластмассовые канистры, которые сначала на протяжении нескольких дней испытывали на предмет устранения протечек. Если появлялись хоть малейшие подозрения, канистра отбраковывалась. Потом, уже после того, как заполненные емкости прибывали в полк, тщательно запаивались горлышки. Расплавленным воском. И только после этого канистры упаковывались по чемоданам и рюкзакам…

Наступил день отъезда. Ребята собирались в клубе, а я побежал в городок, по так хорошо выученному за это время маршруту штабного посыльного. Мне хотелось попрощаться с некоторыми из моих командиров. С Жилой, с начхимом Дубченко, с нашим начальником клуба Мелешко, с командиром взвода Фаридовым, с комсомольцем Голубковым, с парторгом Фоменко. Обязательно надо было забежать к Дьяконовым. А еще я хотел зайти к заместителю командира полка, подполковнику Андрееву. Ребята, кстати, этого моего желания не поняли. Все-таки Андреев сильно гонял нашу «гоп-компанию».

Андреев сам открыл дверь. Он был одет в традиционную домашнюю одежду офицера советской армии, в тренировочный костюм. Но – в идеальном состоянии, без растянутых коленок.

– Здравствуйте, товарищ полковник! Вот, зашел попрощаться и сказать «спасибо».

Он как-то странно на меня смотрел и по своей привычке «жевал губами», от чего его усы смешно двигались вверх-вниз.

– И тебе спасибо, Андрей, – наконец сказал он. И добавил нечто неожиданное: – Знаешь, это – первый раз, когда увольняющийся пришел ко мне попрощаться!

Я не нашелся, что ему ответить, потому что несмотря на предвкушение самого главного, самого ожидаемого события в моей армейской жизни события мне почему-то стало очень грустно.

Я так и не понял (хотя это и не моего ума дело, конечно!), зачем Господь решил выхватить меня из московской размеренной жизни и окунуть на два года в этот театр абсурда. За прошедшее время произошло много различных событий, которые можно было назвать как угодно, но только не работой по повышению уровня безопасности родины! Моя армейская служба этому определению явно не соответствовала. Уходя от Андреева, я подумал, что, возможно, все это было для того, чтобы я встретил за короткий промежуток времени столько разных, отличных друг от друга людей. И пусть это высокопарно прозвучит – узнал цену искренней дружбы, не отягощенной меркантильными, карьерными или какими бы то ни было другими интересами, из которых состоит жизнь взрослого человека. Хотя какой я тогда был взрослый! Фоменко дома я не застал и очень расстроился.