Андрей Норкин - Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии

К весне я уже почти свыкся с мыслью, что останусь в полку еще на полтора года. Теперь я занимался уже не вместе со взводом, а в составе специальной группы, в которую собрали кандидатов на «постоянное место жительства». Правда, первый командирский блин вышел комом. Меня поставили отвечать за доставку обедов на посты в гарнизонном карауле. Я мотался туда-сюда на традиционном «ГАЗ-66», уставленном бидонами и канистрами с горячим обедом. В кабине постоянно играл магнитофон. Водитель оказался фанатом группы «Форум», которую с тех пор я мог слушать с большим трудом. «Белая ночь», «Улетели листья» и «Островок» прокрутились за эти сутки несчетное количество раз. Думаю, этим и объяснялась причина моего конфуза. Уже на первой точке я потерял ориентацию в пространстве и способность считать в уме, в результате чего часть моих сослуживцев остались без обеда. Пришлось совершать дополнительные поездки. Поскольку голодный солдат – существо просто ужасное, я боялся, что «темной» по возвращении в казарму мне не избежать. Но обошлось. В качестве наказания или же в воспитательных целях меня через пару дней поставили в тот же наряд.

Я и мои наставники-сержанты

Надо отдать должное моим старшим товарищам – сержанты проявили недюжинные педагогические способности! В этот раз все получилось как нельзя лучше, так что я даже заслужил поощрение – в виде увольнительной в город Володарск.

По дороге в увольнительную

Наш районный центр назывался городом, хотя (да простят меня местные жители) смотреть в этом городе было решительно нечего. Но мне все равно понравилось! Понравилась сама атмосфера неармейского быта; люди, одетые в гражданку, а не форму; просто дома, а не казармы. Понравилось даже то, что пришлось долго-долго идти пешком, чтобы вовремя успеть вернуться. Автобусы в этих краях ходили, как я уже говорил, нечасто…

«Распределение уже началось. Сегодня, например, уже напечатаны списки отправляемых в Афганистан. По естественным причинам они держались в секрете от курсантов. Что же касается остальных, то и они потихоньку начинают рассортировываться по группам. С завтрашнего дня начинается отправка в войска. Самыми первыми отправятся афганцы. А вчера уже поехали за новым призывом. У нас во взводе четыре сержанта, остальные младшие. Как-нибудь сфотографируюсь, пришлю вам свою новую физиономию. Сегодня я первый день хожу в новых погонах… 03.05.1987 г.»

Поскольку отправка дембелей по домам задерживалась, мой замкомвзвода, сержант Замолин, решил воспользоваться паузой и довести до ума свой дембельский альбом. Для этого он привлек меня, поручив дорисовывать так называемые «кальки». Пока сам он клеил фотографии и раскрашивал страницы всевозможными цветами и узорами, я перерисовывал на калечную бумагу одну за другой картинки с голыми тетками. Такие картинки считались особым шиком, ведь на дворе стояли как раз те времена, когда в Советском Союзе «секса не было». В данном случае речь, конечно, шла не о фотографиях, а именно о рисунках, как правило, эротических карикатурах. Перерисовывал я их с разных вырезок из журналов, которыми меня снабдил мой командир. А для работы использовались карандаши и фломастеры из ленинской комнаты. Работа шла быстро, всем все нравилось, все было хорошо…

«Здравствуйте, все! Извините, что сейчас такое маленькое письмо. У нас тут большие изменения. Больше мне не пишите. Я буду стараться посылать вам весточки, но вы на них не отвечайте, потому что, скорее всего, я скоро поменяю место службы. Передайте это, пожалуйста, ребятам, потому что и писать некогда, да и нет настроения, честно говоря. Вся наша компания теперь под вопросом. Ждите моих писем и не волнуйтесь! 06.05.1987 г.»

Все планы рухнули одним погожим субботним днем. В полку объявили очередной спортивный праздник, от участия в котором меня освободил заместитель командира взвода, и я вместе с ним заперся в одной из многочисленных батарейных «каптерок». Потом Димке понадобилось выйти, он закрыл за собой дверь, которая через несколько минут вдруг начала подозрительно дергаться. В дверь ломился комбат, затеявший проверку помещений. Я услышал, как он зовет старшину с ключами и понял, что сейчас будет что-то не очень приятное.