Жиль Легардинье - Совсем того!

— Отчасти это верно. Я собираюсь зарезать стейк.

— А зеленый горошек?

— Тоже. Я заколю одну горошину за другой. Настоящая резня.

— Если ты будешь валять дурака, мы не продвинемся ни на шаг.

— Я уже десять лет ем совершенно один. А ты хочешь, чтобы я вдруг появился при австрийском дворе и со своей кривой рожей выдал бы себя за виконта? Я неисправим.

— Я бы так не сказал.

Блейк встал и сам вложил приборы другу в руки.

— Вот. Так будет лучше.

— Вблизи ты смотришься еще ужасней… Франкенштейн отдыхает.

В дверь постучали.

— Мне, наверное, надо пойти открыть, чтобы подготовить малышку…

— Сиди на месте.

Манон действительно вскрикнула.

— Хорошо еще, что ты ее предупредил! — усмехнулся Манье.

Девушка, не сводя глаз с Блейка, вошла в комнату. Она обошла мажордома кругом, стараясь держаться от него подальше.

— Это что же, ваш способ научить Филиппа вести себя с женщинами?

Манье встал, чтобы поздороваться, и поцеловал Манон в щечку.

— Добрый вечер, Манон. Хоть вы ему скажите. Вас он, может, послушает. Представьте, что вы агент спецслужб на тренировке, вам нужно поражать мишени, стрелять по террористам, спасать женщин и детей… Что бы вы сделали?

— Уложила бы на месте.

— Спасибо вам за поддержку нас обоих… — сказал Эндрю. — Манон, садитесь, пожалуйста. Мы немного изменим правила.

Блейк снял парик и умылся под краном.

— Чтобы дать вам максимум свободы, я сяду в сторонке. Забудьте обо мне.

— Легко сказать, такое не забывается…

— Я вмешаюсь, только если Филипп сделает ошибку.

Блейк направился к шкафчику, взял оттуда швабру и направил палку на Манье.

— Если ты поведешь себя неправильно, я легонько ткну тебя в бок, а потом мы посмотрим, что нужно подкорректировать.

Манон ситуация веселила. Они с Филиппом уселись друг против друга. Эндрю зажег на столе свечу.

— Как романтично! — усмехнулась девушка.

— Только не забудьте напомнить, в какой момент я должен буду мордой пододвинуть ей котлету, — продолжил иронизировать Манье.

— Вы готовы?

Управляющий наклонился к Манон:

— Как мило с вашей стороны, что вы согласились участвовать. Может, и лучше тренироваться с настоящей женщиной, но я чувствую себя полным идиотом… Представьте только, учиться красиво есть, в моем-то возрасте…

— Нет проблем, Филипп. Нам всем время от времени нужна помощь, и возраст тут ни при чем. Эндрю мне тоже помог. Только метод был не такой странный…

— Можем начинать?

Уголок салфетки, сила тяжести, взятие в руки приборов — начало прошло без сучка и задоринки. Филипп и Манон осторожно начали разговор. Можно было подумать, что они играют в «да и нет не говорите».

— Вы любите цветы?

— Обожаю.

— А моллюски у вас не вызывают аллергию?

— Насколько я знаю, не вызывают…

Подыскивая тему для разговора, Манон вспомнила о своем желании отправиться в путешествие на край света.

— А в какую страну мечтаете поехать вы? — спросила Манон у Манье.

— Не знаю. Мне кажется, я боюсь летать, а на море у меня морская болезнь. Мне нужна такая страна, куда я мог бы поехать поездом.

Филипп повернулся к Блейку:

— На Багамы можно поехать поездом?

Эндрю закатил глаза и ткнул его в бок рукояткой швабры.

Мало-помалу все стали вести себя более или менее естественно в неестественной ситуации.

Филипп наполнил бокал Манон так, как наполняют его в мексиканских барах, — поднимая бутылку во время процесса. Блейк легонько ткнул его в бок. Когда же управляющий опрокинул на партнершу солонку, Эндрю чуть не сломал ему ребра. Манье почти не беседовал с женщиной. Его манера вести разговор тоже вызывала нарекания. Филипп то допускал неподобающие высказывания, а то вдруг становился излишне застенчивым.

— У вас уже было первое свидание? — поинтересовался он, почти не глядя на девушку. — Само собой, вы же такая красивая…

Манон покраснела:

— У меня о первом свидании осталось скверное воспоминание. Это был мальчик, с которым мы учились в лицее. Я была им очарована, а ему от меня надо было только одно… Он был хорош собой и с хорошими манерами, но это была только видимость. На его примере я хотя бы поняла, что не надо обращать слишком большое внимание на упаковку.

— Бедная девочка, — сказал Филипп. — У меня тоже было первое свидание. Ее звали Эмили. Я до сих пор вспоминаю ее красивые зеленые глаза. Каждый раз, когда они останавливались на мне, я чувствовал себя кроликом, которого осветили фарами. Я десятки раз приглашал ее на свидание, и однажды она согласилась. Я выбрал лучший ресторан, который только мог ей предложить. Купил цветы, белые розы. Я сидел в ресторане и ждал ее, но она не пришла. Я так волновался… До сих пор помню жалостливые взгляды официантов, когда я уходил со своими цветами. Я не решился ей позвонить. А через три дня я встретил ее под руку с одноклассником. Когда я спросил ее, почему она не пришла, она рассмеялась мне в лицо. Она просто-напросто забыла, для нее это не имело никакого значения. Больше я на свидание никого не приглашал.