Сергей Алексеев - Рассказы

Ведь не может же быть такого, чтобы сущностью жизни была скука.

Впрочем, а ведь была жизнь, была радость, была улыбка и был полет. И без водки и без острых приключений.

Помнится в детстве, юности как угорелые неслись мы на велосипедах, и было легко. Легко и радостно. До самозабвения играли в хоккей.

Еще все были живы и все улыбались.

Незабываемые минуты, которые никогда не вернутся.

Разумеется, жить надо так, чтобы был интерес к жизни. Как говорил мой приятель Дима: «Жить надо так, чтобы в каждом человеке звучали фуги Баха». А иначе как, иначе тяжко.

У каждого, конечно, свой интерес в жизни. Вот уголовник по кличке Хохол в этой связи говорил, что «нужно резать, душить, убивать, чтобы жить появилась охота».

Правда Хохол за свой интерес регулярно садился в тюрьму, в тюрьме и помер, но не важно где помер, важно как жил. Хохол всю жизнь воровал и грабил, жил для себя и умер для себя — один и никому не нужный. Зато он жил с интересом… Как хотел…

Я вот думаю иногда…

Герои умирают за людей, но многие из них, да большинство, не достойны того, чтобы за них кто-то умирал, тем более лучшие, а гибнут чаще всего именно лучшие. За кого?

Вот сейчас в наше время опять гибнут лучшие, ради таких как Хохол и им подобных, которых и расстреливать то уже нельзя, их кормить нужно и в тюрьме и на воле.

Сказали, что сейчас демократия и расстреливать нельзя.

А Ольга?..

А она так и осталась с Павлуткиным, вместе пили, вместе дрались, вместе бросили пить, занялись самогоноварением и его продажей.

Денисов мне рассказывал, что Павлуткин зачем-то бреется наголо, видимо хочет этим что-то сказать, и ходит по деревне злобный. Ольга изменяет ему, а он ее гоняет — принародно по улице, бьет ее.

Так пройдут их оставшиеся годы — жизнь без жизни.

Жизнь без романтики.

Жизнь без всего.

Не жизнь, а так, полжизни. Серега не хотел такой жизни, поэтому его нет, и вообще смерти он не боялся, он жизни боялся.

И еще… Он говорил мне, что живет с ощущением того, что истина где-то рядом, стоит только сделать шаг, только куда?

И ты обретешь ее… А может он ее и нашел…

И, может быть, люди напрасно боятся смерти?

Я же вообще жил с чувством, что эта жизнь временна, и не та, все не то. Место где я живу не то, работа не та, окружение не то, эта жизнь так ерунда, черновик, предыстория.

А вот потом будет жизнь.

Жизнь пройдет, и мы все станем мертвыми, все без исключения!

И это однозначно! Без вариантов.

И все станем равными.

И узнаем ответ на самый интересный вопрос: «Есть ли жизнь после смерти?» А, может быть, ничего не узнаем.

Жизнь пройдет гораздо быстрее, чем мы предполагаем. Не случайно люди, прожив лет 70, говорят вроде и не жил, незадолго перед смертью — жизнь вообще пролетает как одно мгновение — детство, юность, старость, все — одно мгновение.

Умрут все!

И оптимисты и пессимисты, и кто радовался жизни и кто нет, и здоровые и больные, и богатые и бедные, и известные и неизвестные.

Умрем как всегда неожиданно и внезапно.

Сегодня живем, а завтра может быть уже и нет.

Помните, есть такие строчки: «Люди проснутся завтра, а нас уже нет!»

Умрем, не успев извиниться и покаяться перед теми, кого обидели и через кого перешагнули.

Мы ведь все рассчитываем на вечность, а тут смотришь и похоронный марш.

— Кого хоронят?

— Алика.

— Как Алика?!. Да я позавчера в пятницу в обед с ним разговаривал.

— Да, а вечером в подъезде его по голове чем-то ударили, и он умер.

Умер Николай…

— Как умер?! Да он же здоровый всегда был и ничем не болел и еще молодой. Но как…

— Утром встал на работу и упал. И умер. Тромб оторвался.

А ради чего мы рождаемся? Чтобы быть счастливым и чтобы жить в радость. Иного смысла и быть не может.

Человек рождается для счастья, а вынужден страдать. И мало кто пронес свой крест достойно.

Легче конечно жить неблагородно, нечестно, за счет других, обманывая и подличая. Потом на смертном одре, конечно, многие об этом пожалеют, но будет поздно.

В своей жизни мы очень высоко ставим вещи. Выше людей.

Вещи выше нас.

Как говорил М. Булгаков: «Люди сами по себе ничего, но квартирный вопрос их испортил».

Можно лишь добавить, что люди сами по себе ничего, но их испортили вещи.

Мы порой экономим на еде, на питье, чтобы купить вещи, а потом умираем, и вещи остаются, и достаются порой тем, которые ни к нам, ни к нашим вещам никакого отношения не имеют.

Все будет. Вещи будут, деньги будут, нас не будет!