Патрик Несс - Больше, чем это

Еще один удар мимо, еще шаг.

Сет оглядывается по сторонам в поисках оружия, но откуда Реджина брала свои камни — непонятно.

Может, его удастся хотя бы остановить. Остановить, а уж потом…

«Я одолею его, — снова мелькает мысль. — Так и будет. Этим все закончится».

Водитель, качнувшись, бредет к Сету, Сет опять отскакивает.

Но теперь он видит способ прорваться.

— Ты… — Увернуться от удара, прикинуть следующее движение. — Всего-навсего… — Пригнуться, шаг назад. — Ржавый… — Поднырнуть, шаг. — Поломанный… — Отпрыгнуть, шаг. — СТОРОЖ!

Он кидается на Водителя…

С разбега тараня его правую ногу…

Целя в скрипящее колено…

Налегая всем телом.

И металлический протез ломается пополам.

Водитель заваливается на стоящую рядом машину, разбивая стекло, и, не в силах удержаться, рушится на тротуар. Сет выскакивает за пределы досягаемости. Подбирает первый Реджинин камень, тот, что побольше, шатаясь под его весом. Да уж, не девчонка, а тяжелоатлет какой-то.

Водитель силится встать, отломанная половина протеза валяется без дела на земле. Хрипя от натуги, Сет поднимает камень над головой, а потом, вопя во все горло, мчится на Водителя…

Тот вскидывает голову, расплавленный визор смотрит на Сета, такой же непроницаемый и безликий, как и прежде…

— Победа за мной! — кричит Сет. — Конец!

Он мчится вперед…

Замахивается камнем…

Водитель делает молниеносное движение рукой, неподвластное обычному человеку…

И холодная сталь обжигает откуда-то изнутри…

Камень с грохотом падает под ноги, так и не достигнув цели.

Потому что отломанная половина протеза Водителя теперь торчит у Сета из живота.

Сет валится на тротуар, на бок, судорожно глотая воздух, сталь одновременно леденит и жжет. Он машинально хватается за уходящую в живот железку, и руки тут же становятся мокрыми от его собственной крови, которая льется на сорняки и грязь. Вывернув шею, Сет видит, что металлическая штуковина пронзила его насквозь. Противоположный конец торчит из спины.

Сет в ужасе смотрит перед собой.

Водитель приподнялся на одну ногу.

И, опираясь на припаркованные машины, медленно, подскоками, ковыляет по тротуару.

К нему.

Как же так? Все ведь шло как по нотам. Водитель оказался именно там, где ему и полагалось по сюжету.

И если это совпало, то должно совпасть и остальное.

Он должен победить Водителя, который в последний раз восстал из мертвых, — победить, а потом с триумфом отправиться…

Куда?

Непонятно. Уверенность улетучивается.

Потому что вот он лежит, и из живота, прямо под ребрами, торчит металлическая нога Водителя, кошмарная боль разрывает на части, и происходящее не умещается в голове, где осталась одна-единственная мысль: он истекает кровью.

Умирает.

А умирать теперь отчаянно не хочется.

— Пожалуйста, — шепчет Сет, пытаясь отползти по тротуару. — Пожалуйста…

Ужасающая неправильность того, что железка пронзает его, словно вертел, не воспринимается сознанием. Потому что это значит — спасения нет. Никто не явится на помощь в последнюю минуту. Ни Томаш, ни Реджина. И даже если кто-то вдруг остановит Водителя, все равно Сет истечет кровью, и с этим ничего не поделать.

Слишком поздно.

Он кашляет кровью.

Водитель подбирается ближе.

— Пожалуйста, — снова шепчет Сет, но силы быстро его покидают. А еще боль. Она не уходит, как ни повернись, и на какую-то страшную секунду он чуть не отключается совсем.

В глазах сгущается чернильная темнота…

…и Гудмунд берет его за руку в мире только для них двоих, и они смотрят телик — какую-то незапоминающуюся дребедень, — но Гудмунд взял Сета за руку — просто потому, что захотелось, — и они сидят рядом…

Боль накатывает снова.

Драгоценные секунды упущены.

Он по-прежнему на тротуаре.

И по-прежнему насажен на вертел.

И истекает кровью.

И умирает.

А Водителю остается всего один скрежещущий подскок.

Он нависает над Сетом.

И никаких обнадеживающих звуков — не шевелятся Томаш и Реджина, не ревет мотор, никто не окликает Сета по имени и не торжествует победу.

Он один на один с Водителем.

Конец.

— Кто ты? — булькает Сет.

Но Водитель, конечно, не отвечает, только поднимает потрескавшуюся, оплавленную руку, чтобы поставить точку в этой печальной повести.

Однако почему-то Водитель его не бьет. Он поступает еще страшнее: хватает торчащую из Сетова живота металлическую ногу.