Мира Джейкоб - Самоучитель танцев для лунатиков

– А откуда ты знаешь, что он лунатик? – прищурился Акил.

– Ну а какой же дурак будет ломать вещи, на которые так долго копил? Он же не Томас, не может сломать и просто пойти купить новое! А как он на следующий день после этого рыдает!

– Ого! – восхищенно присвистнул Акил. – Да он просто псих!

– Псих, точно, – согласилась повариха Мэри, начиная чистить луковицу ржавым ножом.

– Что ж, – помолчав, добавил Акил, – папа всегда говорил, что дядя Сунил не хотел тут жить, не хотел становиться дантистом, это Аммачи заставила его, когда он провалил экзамены в медицинский институт. Может быть, он так поступает…

– Ты меня вообще слушал? – спросила повариха Мэри. – Никак он не поступает! Он же это во сне делает!

– Дурочка, я имею в виду – бессознательно! – закатил глаза Акил.

– Без чего?

– Ну знаешь, он как бы хочет это сделать, но не может, поэтому делает во сне.

– Что тут происходит? – прозвенел в воздухе стальной голос Аммачи, словно взмахом ножа разрезав мягкую полутьму коридора, и через секунду, согнутая, словно креветка, она материализовалась посреди кухни и с яростью во взгляде уставилась на повариху Мэри.

– Привет, Аммачи! – набравшись смелости, улыбнулся Акил. – Мы тут просто…

– Кажется, я сказала тебе держаться от кухни подальше! – отрезала Аммачи, сверкнув зубами в полумраке.

– Мы просто зашли за водой… Ай! – вскрикнул Акил, когда бабушка ущипнула его.

– Еще раз вас тут застану, палкой поколочу! Ясно?

Чего уж тут непонятного… Амина пулей бросилась к двери, Акил последовал за ней, подталкивая в спину. Дети выбежали во двор, миновали гору кокосов, пронеслись под гранатовыми деревьями и взбежали на веранду. Лишь поднявшись наверх, они решились оглянуться и посмотреть на кухню, где Аммачи орала на повариху Мэри по-тамильски, а та, пристыженно потупившись, резала лук.

– Господи! – прошипел Акил. – Она что… шпионит? Теперь она еще и выслеживать нас будет?

– Она же и в прошлый раз за нами шпионила, помнишь? – отозвалась Амина. – Она все время за всеми шпионит! В любом случае не надо было так говорить о дяде Суниле!

– А почему? Все знают, что он уже много лет несчастен. Даже папа говорит, что ему давным-давно нужно было выбираться из Салема, пока у него еще оставался шанс! Значит, правда больно бьет! – потирая бок, сказал Акил. – Да пошла она!

– Пошла она! – заорал у них за спиной Итти, и Амина вскрикнула от неожиданности.

Двоюродный брат спрятался за креслом Аммачи, в темноте светились только новые белые кроссовки. Он выжидающе посмотрел на них и спросил:

– Крикет?

– Уже слишком темно, – ответил Акил, и Итти тут же помрачнел.

Иногда Амине казалось, что все эти два года, что они не виделись, двоюродный брат провел с мячом в руке у ворот, глядя на дорогу в ожидании их приезда.

– Завтра поиграем, – пообещала девочка, и Итти с несчастным видом кивнул.

– Привет? Крыша? – предложил он им свое второе любимое занятие.

– Неохота, – отказался Акил.

– Пойдем, я с тобой схожу, – согласилась Амина.

Спустя несколько минут они поднялись с верхней веранды на крошечный выступ и залезли по лестнице, которая вела на крышу. Там, в последних жгучих лучах заходящего за горизонт солнца и дыму, струящемся вверх от очагов, где начали готовить ужин, Амина наконец-то смогла заглянуть за Стену. На шоссе, как всегда, царила стагнация: неповоротливые автобусы и автомобили беспрестанно гудели, выстроившись в длинную вереницу, а между ними, словно жуки, сновали рикши и велосипедисты. Дети-попрошайки с самого утра высыпали на улицу, подбегая ко всем транспортным средствам, замедлившим ход настолько, чтобы за окно можно было ухватиться рукой. Амина сделала глубокий вдох, впитывая запах бензина и вареного лука, коровьих лепешек, сточных вод и пота, а Итти что-то напевал себе под нос. Амина смотрела, как он любуется Салемом, до тех пор, пока окончательно не стемнело, потом взяла Итти за протянутую руку и осторожно спустилась вниз, к себе в комнату.

Ужин тем вечером получился экстравагантный и непростой. После наказания, выпавшего на долю поварихи Мэри, еда пригорела, поэтому взрослые ужинали без особого энтузиазма. Они обсуждали критическое состояние Индиры Ганди (по словам Томаса – «колоссальную ошибку»), а также какой-то праздник Джаната – Амине казалось, что это что-то среднее между пижамной вечеринкой и названием торта.

– Вот увидишь, – произнесла Аммачи, доставая застрявшую между зубами куриную косточку и кладя ее на край тарелки, – эти люди ничем не отличаются от всех остальных политиков! Только и делают, что болтают о переменах, а потом с радостью будут наблюдать, как страна встанет на колени!