Артур Хейли - Отель

Питер попробовал абсент по-швейцарски, который Бен поставил перед ним. Он помнил, из чего состоит коктейль — недаром ведь он работал когда-то барменом: травы, яичный белок, сливки, оршад и немного анисовой водки. Коктейль был приготовлен на редкость искусно. Марша, сидевшая напротив, пила апельсиновый сок.

Интересно, продолжал раздумывать Питер, удастся ли герцогу и герцогине Кройдонским отстоять свою версию непричастности к преступлению, если Огилви будет признан виновным? Сегодняшний день мог дать ответ и на этот вопрос.

Ясно одно: если записка герцогини и существовала, то теперь она исчезла бесследно. Из отеля новых известий не поступало — во всяком случае, по этому делу, — а Букер Т. Грэхем давно уже ушел с работы.

Бен поставил перед Питером и Маршей тарелки с креольским творогом «евангелина», смешанным с фруктами.

Питер не без удовольствия принялся за еду.

— Вы тут начали что-то рассказывать, — заметила Марша. — Речь шла об отеле.

— Ах, да. — И, поглощая творог с фруктами, он рассказал ей об Альберте Уэллсе. — Сегодня будет официально объявлено, что у нас новый владелец. Мне позвонили и сказали об этом, как раз когда я собирался к вам.

Звонок был от Уоррена Трента. Он сообщил Питеру, что мистер Демпстер, представляющий финансовые интересы нового владельца «Сент-Грегори», находится на пути из Монреаля в Новый Орлеан. Он уже прибыл в Нью-Йорк, где должен пересесть на самолет компании «Истерн», прилетающий в Новый Орлеан утром. Питера попросили приготовить для него номер в отеле; вслед за тем состоится встреча старого и нового руководства, ориентировочно намеченная на одиннадцать тридцать. Уоррен Трент просил Питера быть на месте, так как он может понадобиться.

К удивлению Питера, голос у Трента был отнюдь не подавленный, а, напротив, звучал гораздо бодрее, чем в последние дни. Интересно, знает ли У.Т., подумал Питер, что новый владелец «Сент-Грегори» уже находится в отеле? Напомнив себе, что до официального перехода власти в новые руки он должен оставаться верным прежней администрации, Питер пересказал Уоррену Тренту разговор, состоявшийся накануне вечером между Кристиной, Альбертом Уэллсом и им самим. «Да, я знаю об этом, — сказал Уоррен Трент. — Вчера поздно ночью мне звонил Эмиль Дюмер из Торгово-промышленного банка: он вел переговоры за Уэллса. Почему-то они окружили это дело тайной. Но теперь игра идет в открытую».

Питер знал также, что Кэртис О'Киф и остановившаяся с ним мисс Лэш покидают «Сент-Грегори» сегодня утром. Очевидно, их пути расходились, поскольку администрация, в задачи которой входило выполнение такого рода услуг для особо важных постояльцев, заказала билет на самолет до Лос-Анджелеса для мисс Лэш, тогда как Кэртис О'Киф направлялся в Неаполь через Нью-Йорк и Рим.

— Я вижу, вы не перестаете о чем-то думать, — сказала Марша. — Как бы мне хотелось, чтобы вы хоть немного поделились со мной. Моего отца всегда тянуло на разговор за завтраком, но матери это было ни к чему. А меня вот интересует.

Питер улыбнулся. И рассказал девушке, какой предстоит ему день.

Пока они беседовали, остатки «евангелины» были убраны и на столе появилось дымящееся, аппетитно пахнущее блюдо — «сарду». Яйца, сваренные вкрутую, лежали попарно на лепестках артишока, покрытые сверху взбитым шпинатом и залитые голландским соусом. Рядом с тарелкой Питера появилось розовое вино.

— Теперь мне понятно, что вы имеете в виду, говоря, что вам предстоит очень тяжелый день, — заметила Марша.

— А мне понятно, что вы имели в виду, говоря о традиционном новоорлеанском завтраке. — Питер заметил экономку Анну, появившуюся в конце галереи. — Великолепно! — крикнул он ей и увидел, как старая женщина расплылась в улыбке.

Через некоторое время — Питер так и ахнул — появилось горячее мясное филе с грибами, поджаренный французский хлеб и мармелад.

— Сомневаюсь, что смогу это осилить… — покачав головой, сказал Питер.

— Еще будут crеpes Suzette [11] crepes Suzette — сладкие блинчики (франц.) , — сообщила Марша, — а также cafe au lait [12] cafe au lait. — кофе с молоком. . Когда здесь были большие плантации, люди просто смеялись над европейскими завтраками. Они из завтрака устраивали пиршество.

— То же сделали и вы, — сказал Питер. — Причем дело не только в пиршестве. Вы сами; уроки истории, которые вы мне дали; часы, проведенные здесь с вами. Я никогда этого не забуду — никогда!

— Вы говорите так, словно прощаетесь со мной.