Артур Хейли - Отель

Он уже почти дошел до дверей, как вдруг почувствовал: что-то не так.

И остановился, озираясь по сторонам, пытаясь понять, что не в порядке.

Внезапно до него дошло. Ведь доктор Ингрэм, вспыльчивый маленький президент конгресса стоматологов, должен был председательствовать и на банкете, одном из значительных событий конгресса. Но доктора не было видно ни на председательском месте, ни где-либо еще у длинного стола, за которым сидело руководство.

Несколько делегатов переходили от стола к столу, беседуя с друзьями, расположившимися в разных концах зала. Какой-то человек со слуховым аппаратом остановился возле Питера.

— Здорово закругляемся, правда?

— Несомненно. Надеюсь, вы остались довольны ужином.

— Да, это было совсем неплохо.

— Кстати, — поинтересовался Питер, — я искал доктора Ингрэма. И нигде не вижу его.

— И не увидите. — Сказано это было жестким тоном. Собеседник подозрительно уставился на Питера. — Вы из газеты?

— Нет, я работник отеля. Мы с доктором Ингрэмом встречались раза два…

— Он подал в отставку. Сегодня днем. Если хотите знать мое мнение, он вел себя как последний дурак.

Питер подавил удивление.

— Вы случайно не знаете, доктор все еще в отеле?

— Понятия не имею. — И человек со слуховым аппаратом пошел прочь.

В бельэтаже, где проходил конгресс, находился ближайший внутренний телефон.

На коммутаторе ответили, что фамилия доктора Ингрэма все еще числится в списке проживающих в отеле, однако в его номере никто к телефону не подходит. Питер позвонил главному кассиру.

— Скажите, доктор Ингрэм из Филадельфии уже выписался?

— Да, мистер Макдермотт, всего минуту назад. Он еще не вышел из вестибюля.

— Пошлите кого-нибудь, чтобы попросили его задержаться. Я уже спускаюсь.

В вестибюле Питер увидел доктора Ингрэма, который стоял рядом с чемоданами, перекинув через руку плащ.

— Чем на этот раз озабочены, Макдермотт? Если хотите получить благодарственный отзыв об отеле, то, боюсь, вам не повезло. И кроме того, мне нужно поторапливаться к самолету.

— Я узнал, что вы подали в отставку. И пришел сказать, что мне очень жаль.

— Думаю, они без меня обойдутся. — Из Большого бального зала, двумя этажами выше, донеслись аплодисменты и веселые возгласы. — Похоже, что уже обошлись.

— Вам обидно, что дело приняло такой оборот?

— Нет. — Маленький доктор уставился на свои ботинки, потом шаркнул ногой и проворчал: — Неправду ведь говорю. Чертовски обидно. Конечно, глупо жалеть, но не могу ничего с собой поделать.

— Думаю, на вашем месте любому было бы несладко, — сказал Питер.

Доктор Ингрэм резко вздернул голову.

— Моя карта еще не бита, запомните это, Макдермотт. И я не должен себя жалеть. Всю жизнь я был педагогом, и мне есть чем гордиться: немало моих учеников вышли в люди — к примеру, Джим Николас и другие; есть методы лечения, названные моим именем; мои труды стали пособиями для студентов. Это — весомо, солидно. А то, — и доктор Ингрэм кивнул в сторону Большого бального зала, — все глазировка.

— Я и не представлял себе…

— Немного глазировки, конечно, не мешает. Это даже начинает нравиться. Я ведь хотел стать президентом. И я был рад, когда меня избрали. Это ведь значит как бы получить одобрение людей, чье мнение ты ценишь. По правде говоря, Макдермотт, — одному богу известно, зачем я все это вам говорю, — мне чертовски обидно, просто кошки на сердце скребут, что я сегодня не там, в зале. — Доктор Ингрэм умолк и взглянул вверх — туда, откуда вновь донеслись звуки праздничного веселья. — Бывает, однако, в жизни и так, что приходится делать выбор между тем, чего хочется, и тем, во что ты веришь. — И маленький врач буркнул: — Некоторые мои друзья считают, что я вел себя как идиот.

— Защищать свои убеждения вовсе не значит быть идиотом.

Доктор Ингрэм посмотрел прямо в глаза Питеру.

— Но вы, Макдермотт, не стали их защищать, когда вам представилась возможность. Вы думали об отеле, о своей должности.

— Боюсь, вы правы.

— Ну, раз у тебя хватило смелости признаться в этом, сынок, то скажу тебе кое-что. Такое с каждым может случиться. Было и у меня, что я оказался недостоин своих идеалов. Все мы одинаковы. Но иной раз жизнь дает человеку возможность вторично проявить себя. Если такое случится, не теряйте ее.

Питер подозвал посыльного.

— Я провожу вас до дверей.

Доктор Ингрэм покачал головой.

— В этом нет необходимости. Не будем разводить антимоний, Макдермотт. Мне противен и этот отель, и вы сами.