Пере Калдерс - Рассказы писателей Каталонии

Жозеп Модест обнаружил, таким образом, что ни один из его товарищей по несчастью не имел ни малейшего представления о том, чем должен был заниматься. Правда, у них в руках оставалась картотека, но данные безнадежно устарели, и она стала просто мертвым грузом. Газеты по-прежнему публиковали объявление, Масиа ждал момента своего освобождения… и тут-то компаньоны решились на отчаянный шаг и попытались привести дела в порядок. Прежде всего они проверили, насколько их информация соответствует действительности. Результаты оказались плачевными: двадцать пять процентов значившихся у них предприятий хозяева уже давно продали, а остальные… О них лучше было вообще не говорить.

Вторым решительным шагом стала попытка обновить картотеку, завязав новые связи и собрав последние данные о продаваемых предприятиях. Мало-помалу дело продвигалось, в ящиках появились свежие карточки. Иногда, как в былые времена, в контору заходил покупатель. Заполнялся бланк, клиент расписывался, ему вручались необходимые адреса… и на этом все кончалось. Компаньоны не представляли себе, что следовало самим провожать покупателей. По правде говоря, в глубине души они предпочитали не заключать никаких сделок, ведь им было неизвестно, что нужно при этом делать. С начала своей карьеры никто из них ни разу не видел, как оформляются документы; а последние наставления Абаки, данные им при расставании, не могли внести ясности, так как он сам всего лишь один раз присутствовал при подобной операции в качестве свидетеля.

Итак, агентство работало вхолостую, пока ее хозяева ждали, не откликнется ли кто-нибудь на объявление, которое Масиа дважды в неделю давал в газету, тратя на это свои последние деньги. Прошло несколько месяцев, и наконец счастье улыбнулось им: вместо одного претендента явились сразу двое. Тут дело едва не дошло до драки. Масиа утверждал, что раз он давал и оплачивал объявления, то Аломар, имевший теперь возможность воспользоваться плодами его трудов, должен был по меньшей мере возместить ему половину расходов, но тот и слышать ничего не хотел. В результате двух «старых» Жозепов сменили двое «новых», Брена и Сотерес, не знавших о деле, естественно, ничего.

Модест оказался единственным человеком, который все же видел, как функционировало агентство, хотя его знакомство было весьма поверхностным, а фирма в тот момент уже переживала кризис. Однако даже таким скудным опытом он не удосужился поделиться с новичками. Теперь, когда эти двое были связаны по рукам и ногам, ему хотелось одного — поскорее вырваться на волю. Замены пришлось ждать не одну неделю, но в конце концов Жозеп Модест достиг своей цели и передал эстафету другому Жозепу, по фамилии Монтана. Когда тот появился в конторе, ни один из его более опытных товарищей не знал даже, как заполнить карточку для каталога. У обоих имелись на этот счет некие весьма смутные соображения, в правильности которых и тот и другой сомневались.

Лихорадочная смена персонала продолжалась. Несколько месяцев спустя три Жоана — Ферта, Олиана и Клара — заняли места Жозепов. Новые владельцы не только не знали, но даже и не подозревали, как на самом деле должно работать принадлежавшее им предприятие. Этот вопрос нисколько не занимал и не беспокоил их. Свою непосредственную функцию агентство давно уже не выполняло. У дверей конторы по-прежнему красовалась, привлекая внимание прохожих, табличка A.T.E.N., но в соответствующих разделах газет навсегда исчезли рекламные объявления агентства. Клиенты, заходившие за информацией и затем исчезавшие бесследно, уносили с собой бланки; мало-помалу весь запас кончился, но никто не взял на себя труд заказать новые. Уже несколько месяцев не вносилась арендная плата, за телефон они задолжали так, что рисковали лишиться его, но никого это не волновало. Не проходило и дня, чтобы в газете, в разделе «Требуется», не появилось уже знакомое читателям объявление:

«Нужен пайщик, располагающий десятью тысячами песет. Дается надежная гарантия минимального месячного дохода в размере одной тысячи песет».

Смена владельцев — другой цели теперь у предприятия не было.

Насколько мне известно, ловушка все еще действует.

Неужели это было самое обыкновенное утро? А может, ровный свет пробуждающегося дня, четкие тени деревьев, пение птиц на рассвете казались не такими, как всегда, предвещали недоброе?