Тьерри Коэн - Я знаю, ты где-то есть

– Да нет, не в этом дело. Просто я занят другим, и мне сейчас не до новых историй.

– Должно быть, она поняла, что если будет ждать, пока ты освободишься, то попросту зачахнет у телефона.

– А может, кто-то ей это подсказал.

– Думаешь, Клер? Может быть. Но осторожно, надеюсь, у тебя честные намерения? Аврора – девушка порядочная. Не из тех, с кем ты привык коротать ночи.

– Каким ты бываешь занудой, Сами!

– Я знаю одно: эта распутная жизнь тебе ни к чему, а Аврора заслуживает приличного обхождения.

– Ладно.

– Так не упусти своего счастья, Ноам.

Ноам пришел раньше условленного времени. Он уселся за столик и в ожидании Авроры стал потягивать скотч из стакана, оглядывая заполненный зал модного ресторана. Возбуждения, которое должно было бы сопутствовать первому свиданию, он не испытывал. Хуже того, он чувствовал себя здесь одиноким и потерянным, призраком, блуждающим среди живых людей. Его одолевали тысячи мучительных вопросов. Окружающее оживление не касалось его. Он смотрел на посетителей ресторана, на их жесты, мимику, улыбки. Ролевая игра…

– Добрый вечер!

Перед ним, сияя обворожительной улыбкой, стояла Аврора. Она хорошо подготовилась. Платье и яркий макияж были выдержаны в тональности, которую она желала придать свиданию.

Ноам встал, поцеловал ее.

– Прости, я не заметил, как ты вошла.

– У тебя был такой мрачный вид, почти сердитый.

Аврора села и молча посмотрела на него.

– Тебя удивил мой звонок? – наконец спросила она.

– Нет. Хотя… немного.

– Сам бы ты мне не позвонил, правда? Не надо, не отвечай, я не хочу тебя смущать. Знаешь, я не люблю, когда условности берут верх над моими желаниями. Я хотела лучше узнать тебя, и мне показалось вполне естественным предложить тебе эту встречу.

– Ты правильно поступила, – сказал Ноам.

Они сделали заказ, и Ноам стал расспрашивать Аврору о ее последних работах. Она говорила с увлечением: рассказала несколько интересных историй, толково и понятно объяснила разные теории. Он пытался включиться в разговор, почувствовать интерес к словам своей хорошенькой собеседницы, однако разум не желал ни на чем сосредоточиваться. Через какое-то время Аврора заметила это.

– Тебе не интересно то, что я рассказываю, – беззлобно констатировала она наконец. – Прости, я люблю свою работу, и мне часто кажется, что все должны разделять эту любовь.

– Вовсе нет! Это очень увлекательно.

– Не будем ломать комедию, Ноам. Мы же не дети. Я прекрасно вижу, когда человеку интересно, а когда просто скучно.

Прямота Авроры внушила ему невольное уважение, он решил ответить ей такой же искренностью.

– Мне не скучно, – пояснил Ноам, – просто у меня голова занята другим, там масса невозможных мыслей, и мне никак от них не отделаться. Прости.

– А что это за мысли? – поинтересовалась она.

Аврора с таким вниманием отнеслась к нему, а он так по-хамски вел себя с ней до этого, что ему пришлось ей открыться – чтобы продемонстрировать свое уважение.

– Мы вскользь упоминали об этом у Сами и Клер.

Она подумала.

– А, это учение о невинных пророках?

– Да. Впрочем, не только.

– Тогда я вся внимание! – воскликнула она. – Меня такие сюжеты особенно занимают.

– Надо же, а я думал, что ученые относятся к подобным теориям с презрением.

– Представь себе – нет. Они рассматривают их с присущим им научным интересом. Правда, совсем уж дикие идеи рассматриваются в качестве гипотез. Кроме того, напомню тебе, что я не ученый, а журналистка, а значит, как ты уже сказал, по природе своей любопытна.

Чтобы объяснить, как он познакомился с человеком, рассказавшим ему о невинных пророках, Ноам решил сначала поведать о странном предсказании, сделанном Анной. Он говорил сначала равнодушно, притворяясь, будто не придает этому событию особого значения, однако по тому, как слушала его Аврора, понял, что она не станет его осуждать. И Ноам рассказал ей о своих приступах страха, о навязчивых мыслях о смерти и о предложении Линетт Маркюс отправиться в Иерусалим, чтобы встретиться там с девочкой-прорицательницей.

– Захватывающе, – сказала Аврора.

– Правда? А мне иногда кажется, что я сошел с ума, гоняюсь за какой-то неуловимой истиной и верю в россказни еще больших психов, чем я.

– Это гипотеза, – с улыбкой сказала она. – Простейшая из гипотез утверждает, что нормальный, уравновешенный человек предпочтет остановиться, чтобы не уйти с головой в экзистенциальную тоску. Но это не то, на что клюнула бы такая журналистка, как я. Вопросы, которые тебя мучают, крайне важны, а путь, которым ты собираешься пойти, таинственен.