Мишель Жуве - Похититель снов

Что я мог ему сказать? У меня вновь возникло ощущение дежа вю, и вид был явно ненормальный, но он-то думал, что я просто наркоман!

Психиатр доктор Луко пришел только к восьми вечера. Это был маленький, пузатый, плешивый и краснолицый человечек лет сорока. Он сказал полицейским, что очень спешит — его ждет важный пациент. К счастью, он говорил по-английски. Он быстренько прочитал протокол моего допроса.

— Итак, вы утверждаете, что вы врач.

— Да, господин доктор. Профессор университета.

— Профессор — чего?

— Нейробиологии.

— Можете называть меня профессором. Вы невролог?

— Не совсем, профессор. Я занимаюсь изучением сна.

— Сна у кошек, — прочитал он в протоколе.

— Да, знаете, профессор, я изучаю, в частности, парадоксальный сон.

— А что это такое?

— Парадоксальный сон, или REM-sleep. Он представляет собой реализацию сновидений.

— Сновидений у кошек?

— Да, профессор. Кошки тоже видят сны!

— Никогда не слышал ничего подобного. Это несерьезно! Вы сами-то хорошо спите?

— Нет, не очень.

— А снотворными пользуетесь?

— Некоторыми бензодиазепинами [108] Наиболее распространенные снотворные и успокоительные средства, типа элениума и проч. .

— А кокаин или марихуана?

— Никогда.

— Итак, вы обменяли великолепные новые туфли на старые кроссовки?

— Да. У меня грыжа диска, профессор, и мне трудно ходить.

— Вы не находите, что ваша история несколько необычна для французского профессора? Вряд ли кто-то в нее поверит.

— Она необычная, но это правда, но, но…

— Но — что?

Наиболее распространенные снотворные и успокоительные средства, типа элениума и проч.

— У меня некоторые проблемы с мозгом, с моей психикой. Я испытываю ощущение дежа вю, своего рода зрительные галлюцинации.

— Что еще?

— Я предвижу события, вижу их до того, как они происходят.

— Как любопытно!

Он внимательно меня осмотрел и заметил красные папулы на виске и затылке.

— И давно у вас эти припухлости?

— Только с неделю.

— Вам обязательно нужно сделать анализ крови.

Он, должно быть, подумал, что у меня сифилис или признаки СПИДа, но я и сам не знал, с чем это связано, и был озабочен…

Он продолжил чтение протокола.

— О, да здесь написано, что вы знакомы с Андреотти, папой и кардиналом Ратцингером! Несколько странно для человека, который вызывает дьявола, чтобы приветствовать кошек! Вы не находите?

— Это довольно трудно объяснить. Я не вызывал дьявола. Это было покаяние, даже папа теперь это делает.

— Подождите минутку…

Он ушел, чтобы написать направление. Я легко мог догадаться, что он там пишет. Зрительные галлюцинации и делирий у семидесятилетнего больного, возможно, ВИЧ-инфицированного, наркомана и, вероятно, гомосексуалиста. Необходимо сделать анализ крови.

Он вернулся через полчаса. Ему удалось разыскать место в больнице общего профиля в Венеции.

— Как вы сами мне сказали, ваше психическое здоровье и физическое состояние не в лучшем виде. Вы будете госпитализированы на несколько дней в специализированное отделение, одно из лучших, в городской больнице общего профиля. Скоро за вами приедут санитары. Завтра я вас навещу. Ах нет, это же будет суббота… Я к вам зайду в понедельник. До свиданья, dottore, — и он вышел, почему-то подмигнув мне на прощание, чего я не понял.

Я ждал санитаров до десяти вечера. Тут дело пошло живее. Подписи, снова подписи. Трое полицейских ушли, их сменила новая команда. Ночной патруль. Они принимали меня за сумасшедшего, наркомана или гея или и то, и другое, и третье в одном лице. Перед уходом я снова тупо искал свою трость, но не забыл захватить «пилюльницу».

Трое санитаров исподтишка следили за мной, пока мы гнали полным ходом на больничном мотоскафо с включенной сиреной и бортовыми огнями. Струя за кормой сверкала в свете луны, и волны от катера скакали по заплесневелым стенам канала.

Около полуночи мы прибыли в городскую больницу. Меня напугало воспоминание о гробе, который оттуда выносили и чуть не уронили в воду. Когда же это было? Кажется, будто целый месяц прошел. Я что, тоже так буду покидать эту больницу?

Пришлось разбудить дежурного врача. Он был не в духе.

— Поместите его в номер 320, — распорядился он.

Отдельная палата с койкой — какое счастье! Окно с толстыми решетками. Я разделся, и на меня натянули длинную льняную рубашку.

— Ложитесь!

Вошла ночная сиделка. Настоящая венецианская мамаша — mamma, маленькая, толстенькая, усталая, но улыбающаяся. Она наклонилась надо мной: