Мишель Жуве - Похититель снов

— Конечно, в Абано, ведь там множество первоклассных магазинчиков, торгующих одеждой, обувью и бижутерией, собрано на одной улице, тогда как в Венеции все ноги оттопчешь.

— Точно, на следующей неделе еду в Абано. Мне хочется ходить по магазинам, прицениваться, щупать ткани. Хочется купить шикарный костюм, рубашки, туфли, может, кашемировый макинтош и обязательно трость. Как вы думаете, там в Абано есть магазин, торгующий тростями?

— Ну конечно! Ведь здесь процент богатых людей, пользующихся тростью, один из самых высоких в мире! А какую трость вы хотите купить?

— Трость с секретом. Очень толстую, с флаконом внутри. Тогда на научных конференциях, если станет невыносимо скучно, я смогу потихоньку выпивать… Наконец, я хочу купить красивые золотые часы «ролекс», как у моей соседки слева. У меня бывали разные красивые часы, но мои дети их все растащили.

Наташа улыбнулась и посмотрела на свои часы.

— Пожалуй, поздновато. Я поднимусь в номер. Спасибо за «Вильямин».

— Подождите минутку. Еще не так поздно. Когда в час ночи я выхожу на балкон, в вашем номере всегда горит свет.

— Да, поздно работаю, когда в гостинице тихо.

Следовало бы порасспрашивать Наташу о России, ведь она всегда заставляла меня говорить первым.

— Вы часто бываете в России? Вы возвращались в Санкт-Петербург? Это такой красивый город.

— А вы знаете Санкт-Петербург? — удивилась она.

— Я был в Ленинграде в 1974 году и два раза в Санкт-Петербурге. В последний раз два года назад, на конгрессе. Я даже ездил в Петровск. А вы?

— Я покинула Ленинград в начале восьмидесятых и никогда больше не возвращалась в Россию. Моя жизнь протекает между Прагой, Парижем, Лондоном и Италией, где я погружаюсь в языки.

Наташа еще раз взглянула на наручные часы.

— Мне пора подниматься в номер. Было очень интересно поговорить с таким раскаявшимся ученым, если позволите себя так называть. Встречаемся завтра в три часа дня в экскурсионном автобусе.

Мы поднялись вместе. Лестница была такая узкая, что порой прижимала меня к ней, и она, избегая меня, вжималась в угол на поворотах. Какая-то тайна разделяла нас. Однако на следующий день гороскоп советовал мне остерегаться старого друга. Ну уж это точно была не Наташа…

Еще одна ночь без фанго! Мой сон был достаточно глубоким, хотя между тремя и девятью часами я ощущал некоторое возбуждение. Кажется, что-то снилось, но ничего не запомнилось.

Спустившись к стойке регистрации, я просмотрел свой гороскоп на сегодня.

«Личная жизнь: чтобы идти вперед, нужно убрать препятствия. (Ну конечно, ведь это именно то, что я дела вчера с „Марлен“-Наташей!) Работа: в сомнительных вариантах лучше воздержаться! В любом случае, будет желание мира и покоя. (Вот поэтому-то я и еду на экскурсию по холмам.) Здоровье: вы ощущаете нервозность, у вас дурное самочувствие. Максимум внимания состоянию вашего организма».

Господи, как же все это верно!

Когда я вернулся в номер, меня вдруг напугали беспорядочно разбросанные оттиски статей на моем столе. Надо бы поскорее избавиться от этого литературного хлама, все равно никакого интереса он не представляет; попрошу-ка я все это выбросить. А эти четыре толстые книги по сознанию я верну в библиотеку при гостинице. Это труды Дэниела Деннетта, Джералда Эдельмана, Антонио Дамасио и Фрэнсиса Крика [71] Некоторые книги изданы в России: «Глаз разума: Фантазии и размышления о самосознании и о душе» (сост., обр. Хофштад тер Д. Р., Деннетт Д. К.), М., 2003; Крик Ф. «Безумный поиск: личный взгляд на научное открытие», М., 2002; Крик Ф. «Жизнь как она есть: ее зарождение и сущность», М., 2004 (примеч. В. К.). . Кому это интересно?

Вот теперь мой стол пуст, и ничто не служит немым укором за то, что я бросил свою статью. Скоро я получу факс из «Philosophical Transactions». А вернувшись во Францию, напишу длинное письмо профессору К. и объясню ему, что произошло. Но что ему написать? Напишу, что я больше не верю в нейробиологический подход ни к бодрствующему, ни к онейрическому сознанию. А он мне ответит, что это будет прекрасной темой для дискуссии в журнале, так что он оставляет за собой право заказать другую статью, с противоположной точкой зрения. И он, конечно же, выберет одного моего коллегу из Гарварда, который разобьет все мои аргументы, пункт за пунктом. Как объяснить профессору К., что все это меня вообще больше не интересует? На худой конец, напишу-ка я статью о взаимосвязи между искусством и сновидениями, особенно живописью. Живопись снов, послания Бога или дьявола.