Дэйв Чичирелли - Фейкбук. Реальная история, основанная на настоящей лжи

12 минут назад с мобильного устройства ● мне нравится

Эллиотт АскьюЯ звонил в тату-салон «Татуин». Там никто не слышал о Дэйве Чичирелли.

только что с мобильного устройства ● мне нравится

— Что? — взорвался я.

— Что такое? — улыбнулся Марк. — Они пытаются выдать мальбек урожая восьмого года за урожай седьмого?

— Нет… Эллиотт звонил в «Татуин», и они говорят, что я там не работал. Крис должен был меня прикрыть.

— Эллиотт? Эллиотт Аскью? По-моему, я сидел с ним, когда он был ребенком.

Я проигнорировал шутку брата, набирая номер «Татуина».

— Добрый день, это Дэйв Чичирелли. Могу я поговорить с Крисом Бэйли?

— Слушаю.

— Что случилось?

— А что? Ты про Фейсбук? Прости, чувак. Трубку снял мой партнер, а он не в курсе.

— Хорошо, — я чувствовал себя так, будто из меня выпустили весь воздух.

— Удачи.

Я положил трубку и отпил вина.

Не знаю, почему я недооценил Эллиотта, размещая свой хитрожопый ответ. Я, наверное, вообще о нем не думал. Просто вдруг возникла возможность похвастаться чем-то еще. Честно говоря, я до сих пор не мог противиться этому искушению.

По уму, мне надо было бы подстроиться под Теда и нивелировать все вопросы, заданные Эллиоттом. Я мог бы даже поднять ставки — он ведь пошел на риск и объявил меня лжецом. Если бы я на самом деле пробирался в Америку без единого песо в кармане, с трудом избежав промывания мозгов в секте… Он выглядел бы полным мудаком.

Шах и мат.

— Все в порядке? — спросил Марк.

— Да, наверное. Смешно. Мне вроде как стало легче. Ну… я одновременно оттягивал этот момент и ждал его полгода. В глубине души… я думал «пусть будет так».

Я обернулся посмотреть на гору и подъемник, на котором утром добирался до вершины. Телефон на столе завибрировал. Звонили с номера с кодом Нью-Джерси. Я точно знал, кто это.

— Да, Эллиотт.

Эллиотт Аскью из тех «идеальных» френдов, для которых и создавался Фейкбук. Знакомый, который пропал бы вон из сердца, стоило ему убраться с глаз долой, но Фейсбук бы никогда этого не позволил.

Он был ускользающим воспоминанием — всего лишь человеком, с которым я когда-то был знаком.

Но при этом я постоянно вспоминал об Эллиотте — он часто писал на Фейсбуке. Фотографии напоминали, как он выглядит, посты раскрывали его мнение о мире, статусы подробно рассказывали о том, чем он занимается, где живет, с кем тусуется.

Это новый тип человеческих отношений. Корни их лежат в реальном мире, в общении, совместных занятиях, имевших место сто лет назад, но память об этом почти полностью стерлась, и на ее место пришла новая информация.

Поэтому Эллиотт Аскью, как воспоминание, словно бы законсервировался в цифровом виде. Бит за битом реальность заменялась на единицы и нули, и Эллиотт Аскью превратился в цифровую проекцию.

Фейкбук стал реакцией на эти новые отношения, родился из разницы между людьми и образами, которые они транслируют. Но прямо сейчас я говорил с Эллиоттом, а не с его страницей.

— Дэйв? — Судя по голосу, он нервничал.

Я вспомнил себя самого — в самые сюрреалистичные моменты Фейкбука, например, когда я переписывался со своим тайным противником три месяца назад, стоя на мосту. Голос звучал так, будто Эллиотт не мог поверить в происходящее. У меня было полгода, чтобы подготовиться, но я тоже не совсем «не верил».

— Да, — сказал я немного испуганно. — Ты… подловил меня.

— Так что, это все обман? Ты в Нью-Йорке?

— Ну… мой последний ответ был правдой. Я в Вайоминге, катаюсь на лыжах.

— Сукин сын!

Не знаю, серьезно ли он злился. Вроде бы не очень. Как будто еще не решил, как на все это реагировать. Его отношение ко мне менялось. Он пытался связать то, что видел на Фейсбуке, с реальной жизнью.

— И Тед тоже в деле?

— Кое-кто в этом участвует, но пусть они сами решают, признаваться или нет.

— Тед точно.

Я усмехнулся. Его гнев сменялся весельем. Он разгадывал тайну, раскрывал подоплеку истории, за которой следил много дней. И этот разговор, открывающий все секреты, стал ему наградой.

— Я хочу сказать, — начал я, — извиниться, если у тебя возникли какие-то проблемы… Вся эта идея… это было неизбежно. Кто-нибудь непременно сделал бы нечто подобное, и мне показалось, что будет весело… и не более.

— А так и было. Получилось очень весело. Я каждый день смотрел, не появилось ли чего-нибудь нового. И ты совершенно прав — люди восприняли это серьезно. Ты стал героем. Многие, кому надоела работа, хотели «сыграть Чичирелли». «Ах, я бы… да он чуть не умер!»