Дэйв Чичирелли - Фейкбук. Реальная история, основанная на настоящей лжи

А вот прогуляться по Ред Банку и столкнуться с людьми, от которых я не видел ничего, кроме поддержки… У меня духу не хватило. Я оставил это Теду и Стиву.

Мамино рукоделие попалось мне на глаза раньше ее самой: на кресле в гостиной красовался нарисованный от руки знак с надписью «НИКАКОЙ ОДЕЖДЫ» и изображением рубашки, зачеркнутой, как на табличках с запретом курения. В длительном противостоянии на тему «грязная одежда отправляется в корзину», тянувшемся в семье Чичирелли многие годы, это кресло было своеобразным Сектором Газа с цветочной обивкой.

— Твоя мать обращается со мной как с одним из своих детсадовцев, — в голосе Ральфа было больше гордости, чем стыда.

— Они хотя бы слушаются! — откликнулась мама из кухни, помешивая соус.

Я подошел и поцеловал ее в щеку.

— Он тебя напрягает? Обычно у меня нет фаворитов, но в День благодарения я люблю маму больше папы.

В полном соответствии со своим обещанием в Фейкбуке мама достала из кастрюли несколько фрикаделек и выдала их вернувшемуся домой сыну.

— Маменькин сынок, — сообщил Ральф, стащив из холодильника горсть голубики. За закрывающейся дверцей мелькнул призрак вечернего пира.

— Это на завтрак! — крикнула мама.

— Он просто пытается привлечь твое внимание, — сказал я, попытавшись изобразить покровительственный тон.

— Двое на одного — нечестно, — Ральф ретировался, спасая добычу.

Это правда, мы всегда были заодно. Капризный детсадовец — не худшее, что можно сказать о моем отце. Он все время таскает еду и разбрасывает свою одежду, возвращаясь с улицы. И он действительно любит внимание. Жалуясь на мать, он улыбался до ушей.

Честно говоря, ругаясь из-за «еды для завтрака», мама просто подставлялась для шуточек. Например, ее можно было дразнить ранним отбоем и жестким распорядком.

— Мам, уже почти семь. Я думал, ты спишь.

— Она собиралась, — вмешался Ральф с полным ртом.

— Верно, — со смехом согласилась мама, — вот только с едой закончу.

Через полчаса она облачилась в пижаму, и мы сели смотреть телевизор. На кассетах у них не было ничего, кроме древних эпизодов «Оденься к свадьбе» и «В поисках дома», — идеальное сочетание, чтобы ад в моей душе сменился скукой. Два часа полюбовавшись на незнакомых людей, покупающих шмотки, мама, работающая на солнечных батареях, легла спать, да и Ральф прикорнул. Я посмотрел на часы: еле-еле девять. И что теперь?

Я проснулся от вибрации телефона на тумбочке.

— Блин, сколько времени?

— Всего пол-одиннадцатого, — ответил Тед.

— Ты в Ред Банке?

— Да, вместе со Стивом, и это отстой.

— А чего звонишь? Вы ведь меня не выдали?

— Нет, мы храним твою тайну, — тон Теда оказался прохладнее, чем я ждал, — это нетрудно, потому что все нас игнорируют. Кажется, на нас злятся.

— На вас? За что?

— Наверное, за то, как мы ведем себя с тобой в интернете. За то, что мы пишем.

Я подумал, сколько людей, включая обиженных на Теда со Стивом, ленится даже написать пост на Фейкбуке.

— Что ты имеешь в виду? — отстраненно начал я и подумал о том, как же сильно влияют на нашу жизнь эти интриги.

Потом вспомнил, что именно писали у меня на стене Стив и Тед.

— Ну, — хитрым тоном сказал я, — вы писали разные брутальные вещи о горячей аманитской телочке…

Он бросил трубку.

Я набрал смс с извинениями. Я совершенно забылся. Фейкбук стал для меня чудовищем Франкенштейна; защищая его, Тед и Стив столкнулись с презрением в родном городе. Засыпал я с ужасным чувством. Утром будет много работы.

Я проснулся около шести, спустился в пустую кухню и открыл холодильник. Посмотрел на еду, приготовленную для праздничного ужина, и утащил кусок сырой начинки.

Все было спокойно. Затишье перед штормом бесконечной готовки и прибытием родственников. Скоро мама встанет и забегает по кухне. Любые предложения помощи будут отвергаться. Никому нельзя приближаться к ее шедеврам. Мне останется только бродить по дому и ждать ужина.

Поэтому я сел перед телевизором. Новый формат любимых американцами шоу — демонстрация неприятных людей с непонятными профессиями — захватил меня. Я просидел несколько часов, наблюдая за толстыми парнями, собирающими мотоциклы на деньги спонсоров. От этого тупеешь, и мне хотелось одновременно посмотреть, чем все кончится, и выпрыгнуть из окна. Я с ностальгией вспоминал времена, когда на кабельном телевидении выступали только мелкие знаменитости, рассказывающие о прошлом. Наконец, отчаявшись найти что-нибудь полезное, я выключил телевизор.