Виктория Беляева - Корпорация

Двадцать семь. Ее ровесницы в двадцать семь задумывались уже о втором ребенке, успешно делали карьеру, флиртовали, меняли наряды, куда-то ходили вечерами – жили, словом, полноценной жизнью взрослых независимых людей. Женщин.

А у нее что?… Да, да, у нее большое будущее, она слышит об этом последние десять лет непрестанно – а будущее все никак не настает. Все откладывается, как откладывалась свадьба с Максом, а теперь вот понятно стало, что свадьбы никакой не будет – где ж гарантия, что и с тем самым мифическим «будущим» не произойдет того же, что оно все-таки сбудется хоть когда-то?

Она как будто так и не выросла. Люди вокруг живут настоящим, а она только готовится жить. И в то же время ощущение такое, что чего-то она уже не успеет теперь никогда, что все хорошее, что было в жизни, осталось в прошлом – там, где была мама, где был Макс, в конце концов. Она чувствовала себя девочкой, которая пропустила по рассеянности лучшую часть жизни – и очнулась старушкой.

В таком настроении начинался день, не суливший ничего хорошего. В раковине на кухне лежала немытая с ужина посуда – Катя обещала помыть. Ну-ну… Сердито громыхая тарелками (пусть встает, лентяйка!), Настя вымыла посуду и приготовила завтрак.

Катька же, проснувшись, первым делом посмотрела на часы и схватилась за голову:

– Двенадцать уже! Мама! Караул! Все проспала! – и строго велела, – Быстро собирайся!

Куда собираться? Зачем? От сестры внятного ответа добиться не удалось – хихикала, корчила рожи и только поторапливала. Сюрприз придумала, не иначе. И мало-помалу сердитость Настина улетучилась, она заспешила, привела себя в порядок, надела голубое платьице (легкомысленное, почти подростковое, с прошлогодней распродажи – Катька упросила, сказала: «Романтично очень»). Посмотрела в зеркало и неожиданно осталась довольна: двадцатью семью тут и не пахло, девушке в зеркале было никак не больше двадцати трех – и в припадке лихости Настя академическую «колбаску» на затылке распустила, завязав волосы у шеи двумя хвостами. Молодиться так молодиться!

– Куда пойдем? – спросила у сестры.

Ответ был неожиданным – сверившись с часами младшая распорядилась:

– Никуда. Сядь и жди.

И не успела Настя открыть рот, чтобы потребовать объяснений, в дверь позвонили.

Человек, стоящий на пороге, Насте был знаком. В руках человек держал цветы и конверт, из которого она дрожащими руками выудила открытку:

«С Днем рожденья, моя хорошая! Надеюсь, у меня будет шанс повторить это, глядя тебе в глаза. Надеюсь также, что не расстрою твоих планов, если приглашу вас с Катюшкой в гости – прямо сегодня, прямо сейчас. Это не очень близко, но Кирилл вас отвезет и вернет назад, когда пожелаете. Я уже пошел колоть лед для шампанского, так что не задерживайся, пожалуйста. Сергей»

– А шампанское что, со льдом пьют? – спросила она растерянно.

– Шампанское во льду охлаждают, – ответил водитель Сергея, принесший цветы, – Я вижу, вы готовы?…

…Дом стоял посреди необъятной поляны, подстриженной так ровно, что трава казалась искусственной. Дом был огромен! Оглядев его, Катька робко сказала: «Ого!» – и покрепче взялась за руку. На шум подъехавшей машины на крыльцо выскочил Сергей, кивнул младшей, а Настю поцеловал. В губы. Коротко, но многозначительно. «Ого!» – снова сказал Катька.

Шампанское действительно охлаждалось во льду – на маленьком столике посреди комнаты такого размера, что сгодилась бы под крытый стадион. Кроме этого столика и двух диванов в помещении ничего не было.

– Ты здесь в футбол играешь? – спросила Катька, и Настя только глазами захлопала – с каких это пор они на «ты»?

– Почему? – удивился Сергей, – Нет. Футбольное поле вон там, – он показал на одно из окон, – Ну, девушки, торжественную часть предлагаю отложить до вечера, а пока… Давайте выпьем, а там видно будет!

Шампанское открыл без взрывов, с дымком. И налил – в три бокала. Настя попыталась было у Катьки бокал отнять, но та заканючила, что ей уже давно можно «этого вашего компота» и окончательно сломила старшую сестру словами: «не волнуйся, и не такое пили!».

Сергей смеялся, и глаза у него были синие-синие, совершенно невозможные глаза, в которые лучше не смотреть вовсе. Настя и не смотрела.

Потом Сергей предложил «обозреть окрестности», и они отправились из дома, прихватив еще шампанского, и дошли до озера, где ждала лодка. Последний раз Настя каталась на лодке, когда ей было десять, с мамой, с отцом – такими еще молодыми и веселыми…