Саша Филипенко - Травля (сборник)

– «Лев, что ты несешь?!

– Прошу тебя, помолчи. Завтра, предупреждаю сразу, будет нелегко. Тебе в первую очередь. Ты у нас парень впечатлительный.

– Лев, ты можешь мне объяснить, что происходит?!

– Если не будешь перебивать – объясню! Давай лучше выпьем…

– Но за что, Лев?!

– За знакомство, брат, за знакомство!

Мы выпили. Лев взял в руки телефон, набрал чей-то номер и сказал, что освободится через несколько часов. Женский голос в трубке оказался весел. Хороший знак, подумал я, все еще обойдется…

– Знаешь, – продолжил Лев, – я все никак не мог решить, когда же начинается моя история? Рождение? Школа? Переезд в столицу? Как там это у вас называется в музыке? Увертюра? Вступление? Затакт?

– Лев, прошу тебя, не тяни!

– Хорошо, хорошо… В общем, теперь я, кажется, понимаю, что это год 1998-й… Да, именно 98-й…

И Лев начал свой рассказ.

– Год идет обычный, год идет рядовой: дипломаты подписывают бессмысленные соглашения, футболисты забивают судьбоносные голы. Мужья изменяют женам, дешевеет красная икра. Как и в любой другой год, падают самолеты «Эйрфранс» и в Мекке давятся паломники. Мне тринадцать, тебе три. Мы живем себе без бед, но в один прекрасный день на страну обрушивается ураган, а вслед за ним и дефолт.

Как сейчас помню: я спотыкаюсь на входе в кухню – бабушка и мама плачут. Что случилось, спрашиваю – ответа ноль. Бабушка маме вытирает слезы, та ей алаверды. Плачут, всхлипывают, сопят. В конце концов, мама берет себя в руки и говорит что-то вроде того, что теперь мы будем на всем экономить. Вот так.

Я ничего не понимаю. Слезы, «экономить», что к чему? Из папиного кабинета доносится какой-то стук. Странно, думаю, папа же должен быть на работе. Захожу в его кабинет – отец сидит, ноги на столе. Бросает баскетбольный мяч в стену. Ровно так, монотонно бросает. Папа, говорю, что случилось? Выйди, отвечает он.

Ситуация проясняется в конце августа. Мы с мамой идем выбирать мне костюм. Я думаю, что в какой-нибудь дорогой магазин, но мы вдруг оказываемся на Апрашке. Дыра, где закупаются мои голожопые одноклассники. Я говорю: «Мама, что мы здесь делаем?» – «Пришли выбирать тебе одежду, дорогой!» – «Мам, но здесь ведь одно дерьмо!»

Я ничего не понимаю. Злюсь, специально наступаю в лужи. Полтора часа мы ходим по кругу и все это время мама предлагает мне какое-то шило: уродские туфли, бесформенные пиджаки. «Я же говорила тебе, что теперь мы будем на всем экономить».

Уже в 93-м мы ездим отдыхать за границу, у меня куча импортной одежды и гора игрушек. Как-то в конце тренировки ко мне подходит тренер и говорит: «Хватит собирать мячи – за тобой приехал отец – у него новый “мерседес”!» Ты понимаешь? Девяносто третий год, вся страна думает, как поесть хотя бы два раза в день, а папа покупает себе новый немецкий автомобиль. Кажется, я до сих пор помню запах той машины.

У нас новая квартира, импортные продукты. Дело отца, насколько я понимаю, постоянно растет – и вдруг: «Лев, милый, теперь мы не можем себе этого позволить…»

Водитель больше не привозит меня в школу, мамины «собойки» с каждым днем становятся все скромнее. Мне не дают деньги на карманные расходы, не покупают того, что я прошу, но самое страшное – я стремительно расту.

Каждый вечер по телевизору гоняют бразильские сериалы. Мои одноклассники уверены, что я живу в доме с винтовой лестницей. Они верят в бассейн, в комнату для прислуги и прочие глупости. Мне нужно соответствовать, но я не могу. О том, что моя мама начинает подрабатывать репетитором, я предпочитаю молчать.

Каждую четверть в школе делают ремонт за папин счет. Отец платит надбавку учителям, организовывает елки, раздаривает подарки. В 98-м по понятным причинам отец пропадает. Директор долго вызывает его. Названивает сам, передает приглашения через меня. До поры до времени папа прячется, но вдруг, у меня на глазах, откапывает диплом и следующим утром заваливается в школу.

«Николай Александрович! Мы вам так рады! Мы, конечно же, все понимаем! Дела, дела! Вы были очень заняты, но наконец пришли! И слава богу! У нас ведь смета! Нас ждут учителя! Давайте обсуждать?» – «Не будет никакой сметы…» – «То есть как это не будет, Николай Александрович?» – «Вот так… У меня больше нет денег. Я по уши в долгах. Вот мой диплом – я пришел просить работу».

К нашему удивлению, директор оказывается человеком порядочным. Уже через неделю он сам перезванивает отцу. Ты даже не представляешь, какой позор мне предстоит испытать…