Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

– Давай ты побережешь напор для работы, – говорит Норма.

– Понимаешь, – говорит Джонатан, с трудом сдерживаясь, чтобы не добавить «детка», – понимаешь, я не могу быть одним в конторе, а другим – в ресторане. Я такой, какой я есть. И другим вряд ли буду.

– Тогда ты не будешь со мной, – говорит Норма и осекается, будто слова вырвались у нее против воли.

Пять минут они едят молча, потом Норма говорит:

– Ладно, я погорячилась. Давай сменим тему. Ты слышал, что перевели стрелки на Часах Судного дня?

– Да, – говорит Джонатан, – на них теперь без шести двенадцать. Рейган договорился с Горби про ракеты.

(перебивает)

Мне друг рассказывал, что в детстве родители всегда укладывали его спать в девять вечера. По телевизору как раз начиналась программа «Время». Шла война в Ливане, и он просил:

– Мама, папа! Не отправляйте меня спать, дайте мне посмотреть новости!

– Насмотришься еще, – говорили родители.

– Нет, – отвечал он, – вы не понимаете! Такого больше никогда не будет. Это ведь последняя война в истории! Я должен посмотреть!

Сейчас он в Париже, а родители до сих пор живут в Донецке.

В такси по дороге домой Джонатан мрачно глядит в окно. Башни-близнецы замерли на горизонте, улица забита желтыми кэбами. Как все-таки хорошо, что он сумел изолировать себя от внешнего мира, – каждый день в газетах пишут про очередного запоздавшего прохожего, которого порезали уличные хулиганы или пристрелили торчащие на крэке негры. И, главное, от полиции – никакого толку! Одна надежда – хороший швейцар в доме и такси к подъезду.

Чтобы этого добиться, пришлось как следует повоевать, думает Джонатан. Хорошо, что я так устроен, – иду вперед и всегда побеждаю. Даже «черный понедельник» сделал меня богаче – я всегда верил в короткие позиции, всегда.

Глядя в затылок таксиста, он почему-то снова вспоминает Кору Мартин: когда ее речь стала совсем бессвязной, Джонатан предложил вызвать такси, а Кора рассмеялась вульгарно и хрипло:

– У меня в Калифорнии, Джонни, свое такси. Я живу с таксистом, представляешь? С русским таксистом, а? Он вообщето писатель, только сейчас без работы. Очень талантливый парень. Пишет книгу об интеллектуальном крахе марксизма и осуществлении истории.

Дура, со злостью думает Джонатан. Книга об осуществлении истории! Так боялась конца света, так верила в него, что просрала собственную жизнь. А потом даже забыла, чего боялась.

Неправильная стратегия, вот в чем дело, думает он. Если веришь в конец света – скупай опционы, играй на коротких позициях и подстраховывайся длинными. И доверяй своей интуиции, если она у тебя есть. У меня – есть, да, конечно, есть. Впрочем, разве это интуиция? Нет, это знание. Никому никогда не говорил, но я на самом деле знаю, что будет потом. Я чувствую, что Б-г ведет меня по этой сраной жизни, наполняет меня смыслом. Смешно – я и в синагоге последний раз был на бар-мицве, а все равно чувствую в себе Его энергию, будто Он, словно из горящего куста, говорит со мной через черно-зеленый узор монитора.

Норма сказала «Супермен»? Скорее Сверхчеловек, тот, кто преодолел в себе человека, стал больше, чем человек. Потому что во мне – Божья воля.

Норме не нравится мой напор? Да пожалуйста, пусть не нравится! Но это сидит во мне – как мотор, как настойчивый внутренний голос, что гонит вперед, говорит «давай, давай, не останавливайся!».

А еще мне кажется, что если я остановлюсь – я упаду и умру. Если ослаблю напор – меня вовсе не будет. Не будет успешного, богатого, удачливого Джонатана Краммера – а будет что-то вроде Коры Мартин мужского пола. Никому не нужный неудачник.

Но этого не случится, пока я двигаюсь вперед, пока я чувствую Божью волю. Все мои ставки выигрывают.

Честное слово, иногда я думаю, что если бы я поставил на мировую войну, мы бы сейчас все рылись в радиоактивных отбросах.

Только доктору Кацу об этом лучше не рассказывать, думает Джонатан. Упечет в психушку до конца жизни, даром что сам – такая же жидовская морда.

Должен, то есть, про Бога понимать.

Патрик из «Пирс-энд-Пирс» учил: посрался с телкой – вызови шлюху! – очень, мол, помогает. Может, в самом деле, выписать на дом какую-нибудь длинноногую умелицу? Джонатан достает из бара бутылку виски, задумчиво смотрит на стаканы и делает глоток прямо из горлышка. Где-то у меня была карточка, куда же я ее засунул?

Звонок в дверь. Джонатан замирает в комической позе – в одной руке бутылка, галстук съехал набок, рубашка расстегнута, пресловутый однобортный пиджак с правильными лацканами валяется на дизайнерском ковре.