Фабио Воло - Скажи любви «нет»

– Ну, хочешь, мы сейчас пойдем, посидим в кафе, если ты уже все купил.

Я молча кивнул, и мы вышли из магазина. Я словно потерял дар речи. Меня сильно смущало ее спокойствие. Неожиданно встретившись со мной, она вначале смешалась, но потом держалась очень спокойно и естественно, говорила ровно, без запинки. Она ни слова не сказала невпопад, ее голос ни разу не дрогнул, вид у нее был довольно безразличный. По крайней мере я не заметил в выражении ее лица никаких особых проявлений чувств. Создавалось впечатление, что наш роман действительно остался для нее в прошлом, что она и в мыслях уже не возвращалась к нему.

Мое убеждение в том, что нам суждено принадлежать друг другу, сидело, оказывается, лишь в моей голове. Только сейчас я начал сознавать это. Теперь мне все стало ясно.

– Мне надо забрать мороженое. Ты помнишь его вкус?

– Да, я часто сюда захожу. Я теперь живу в этом районе.

– Ты не живешь больше в старом доме?

– Нет, та квартира по-прежнему моя, но с некоторых пор я живу здесь. Я думаю, тебе известно, что я выхожу замуж?

– Да, я знаю.

– Мы живем теперь здесь, на квартире у Фабрицио, а в своей я жить больше не буду.

Его имя болью резануло мне по сердцу. Она же не сказала просто « с ним ». Зачем она показывает мне, как он важен для нее? Я не стал ей говорить, что однажды подкараулил его возле работы, чтобы посмотреть, как он выглядит, а потом напрасно ждал ее под окнами.

Я чувствовал себя раздавленным. Изображал спокойствие, которого у меня уже давно не было, меня мучила боль, я не мог больше выдавить ни слова о нас с ней. Не знаю, как я набрался смелости, но у меня все-таки вырвалось:

– А что, если мы не пойдем в кафе, а возьмем мороженое и съедим его у меня дома?

Она не стала сразу отказываться. Помедлила несколько секунд:

– Лучше в кафе. Мне скоро пора домой.

– А что у тебя за дела?

– Ничего особенного.

– Да ладно, идем. Так хоть на мою квартиру посмотришь. Там теперь все по-другому. Съедим мороженое, я сварю тебе кофе, потом вернешься домой. Я обещаю, что не буду больше тебе звонить и оставлю тебя в покое.

Она прямо посмотрела мне в глаза:

– Ты должен пообещать мне это, даже если я не пойду. Если ты меня действительно любишь, ты оставишь меня в покое.

Я промолчал. Я ждал ответа на мое предложение. Я знал, что она никогда не согласится, но она уже стала такой далекой от меня, что терять мне больше было нечего.

– Хорошо, я пойду к тебе.

Секунду спустя, на заднем сиденье моей машины уже лежали наши пакеты с едой. Только теперь их отнесут в разные дома. Когда я сел за руль и она оказалась справа от меня, мне захотелось отправиться, не вылезая из машины, на край света. Уголком глаз я бросал взгляд на ее ноги и колени. В руках она держала упаковку с мороженым. Я боялся, что она передумает и попросит меня остановиться. Но она сидела спокойно. И не говорила, что хочет выйти.

– Как Никола поживает?

– Хорошо. С ним сейчас живет одна девушка.

– Никола пустил к себе в дом девушку?

– Да, и что тут такого?

Когда я стал медленно подниматься с ней по лестнице, мне показалось, что я начинаю ворошить свое прошлое. Я вспомнил, как мы в первый раз поднимались ко мне после того памятного вечера. Как мы впервые занимались любовью.

Сейчас все было по-другому. Не столько для меня, сколько для нее. Для меня вообще ничего не изменилось. Меня и в эту минуту неудержимо влекло к ней, я и сейчас был готов сделать то же, что и в первый раз: силой притянуть ее к себе, прижать к стене и осыпать поцелуями.

Но только теперь стена встала между нами.

Мы с отцом сели напротив доктора.

– Ну, вот, наконец-то, я познакомился с вашим сыном… Большая честь для меня!

Потом врач перевел взгляд на меня и, забыв, что совсем недавно предложил мне перейти на ты, добавил:

– Если в вашем рекламном ролике найдется какая-нибудь малюсенькая роль, вы меня позовите, я сразу приеду… много денег я не попрошу.

– Все будет зависеть от того, что вы нам скажете, – в тон ему шутливо ответил я.

Доктор взял в руки папку и раскрыл ее.

– Посмотрим, что они там написали.

Мы разом замолчали. Все, включая врача. Я смотрел на его руки, державшие лист с результатами анализов. Руки у него были загорелые, а белые рукава халата только подчеркивали золотистую смуглоту его кожи. Мы с плохо скрываемым волнением нетерпеливо ждали ответа доктора, и его смуглые от загара руки наводили на мысль о несправедливом устройстве мира. Я пытался предугадать ответ врача по еле заметным изменениям в выражении его лица. Я не отрывал глаз от его лица и никак не мог понять, мелькнула ли на его губах сдержанная улыбка или их искривила гримаса сожаления.