Герд Фукс - Час ноль

Смысл того, что они осуществили, так никогда и не открылся им в полной мере. Для них существовали маленькие люди и взрослые люди. Дети были людьми, которые отказывались быть взрослыми. Так что Фрица Цандера воспитывала главным образом Зофи, креолка, и жены рабочих его отца. Мальчуган входил к ним и садился за накрытый стол, словно у себя дома. Рабочих своего отца вместе с их семьями он рассматривал, казалось, как личную собственность — точка зрения, которую он так никогда и не преодолел. И все же его принимали не столько из страха перед его отцом, столько из простого сострадания: спина и зад парнишки чаще всего бывали в кровоподтеках. В те дни, когда родители тиранили его особенно рьяно, маленький Фриц находил убежище «на горе», особенно в клане Фетцеров. Наказывать его становилось все труднее, чем старше, тем увертливее и беззастенчивей он становился. Когда ему исполнилось двенадцать лет, дед подарил ему первую в его жизни бутылку пива. Вскоре после этого Марья Курон пустила его за бутылку шнапса к себе в постель. В семнадцать лет от него забеременела дочка лесничего, и отец заставил его жениться на ней, на Хермине Шуф, внучке старого Шуфа. Вот так Фриц Цандер в отличие от своего сына уже в семнадцать лет стал старым Цандером. Сын его не хотел походить на отца. Одно только было у них общее — желание походить не на отца, а на деда, лишь это соответствовало желанию Олафа Цандера, ведь таким, как этот пьяница и бабник, которого он вынужден был называть отцом, он быть не желал, вот почему он во всем брал пример не с отца, а с деда. Чем для благочестивого Цандера была Библия, тем для Олафа Цандера — промышленная экономика. Впрочем, что толку? Он по-прежнему был молодым Цандером, в сорок лет он все еще был молодым Цандером.

Когда Фриц Цандер обнаружил, что шкаф, где хранилась коллекция оружия, пуст, он поднял страшный шум.

— Где этот проклятый язвенник?

Он ворвался к Олафу в комнату. Там его тоже не было. Фриц Цандер осмотрелся. И что он увидел? Чем была забита комната? Что помогало его наследнику коротать время? Книги. Умничающие, хвастливые, в переплетах цвета свежего помета. Фриц Цандер распахнул окно, и все эти Ниппердейсы, Гутенберги, Эрхарды, все эти классики промышленной экономики пачками полетели в сад. Фриц Цандер еще раз осмотрелся. Полки были пусты, а Хермина в дверях, всхлипывая, ломала в отчаянии руки. Но этого Фрицу Цандеру было мало. Он закрыл ставни и запер их изнутри. А потом обежал весь дом, закрывая ставни и запирая их изнутри. Он запер на задвижку и, черный ход, и ход в подвал, и, наконец, парадную дверь. После чего уселся в прихожей. Около одиннадцати на лестнице послышались шаги, звякнула связка ключей, пришедший вставил ключ в замок и попытался отпереть дверь.

— Где ружья? — заорал Фриц Цандер. — Верни ружья, после этого войдешь, ублюдок кривоногий.

Через полчаса пришел его преподобие Окс, которого вызвала Хермина. Они вели переговоры через запертую дверь, но Фриц Цандер остался непреклонным. В эту ночь его наследник ночевал на «Почтовом дворе».

Когда Уорберг вернул Олафу Цандеру коллекцию оружия, у того, конечно же, камень свалился с души, и, три недели спустя, когда старик праздновал день рождения, Олаф торжественно подвел его к шкафу, где хранилась коллекция. Медленно открыл дверцы. Если, однако, Олаф думал, что родитель его издаст крик радости или пусть не благодарное, так хоть довольное хмыканье, он жестоко ошибался. Ведь что увидел Фриц Цандер? Он увидел брешь. И какого же ружья не хватало? Какого ружья не хватало, что было весьма знаменательно. Что это было за ружье, отсутствие которого не компенсировалось возвращением всех других?

— Да не знаю я, почему американец оставил себе именно трехстволку, — кричал Олаф. — Просто оставил ее у себя, вот и все.

На самом деле, конечно, все было не так, и отец видел это по лицу наследника.

— Ты ее этому американцу подарил! — орал Фриц Цандер. — Ну признайся же, хромой ублюдок!

Так и не примирившись с сыном, Фриц Цандер уселся завтракать. И хотя Хермина порицала его поведение как неблагодарное и бессердечное, он в конечном счете был прав. Было весьма показательно, что отсутствовала именно трехстволка. Весьма показательно.

Тем грандиознее был триумф Фрица Цандера, когда он вновь получил свою трехстволку, более того, он получил ее сам, без чьей-либо помощи.

Он ждал сына в столовой.

— Руки вверх! — скомандовал Фриц Цандер, и только совершенно посторонний человек счел бы это шуткой. Ибо Фриц Цандер и правда выстрелил, цветочная ваза рядом с головой Олафа разлетелась на мелкие кусочки. Олаф хорошо знал отца. Он вовремя поднял руки, тотчас же.