Стефано Бенни - Девушка в тюрбане

На несколько дней все оставляют Баратто в покое; тем временем устанавливается прекрасная погода. Но однажды, прослышав о его молчании, в открытую дверь квартиры заглядывает старый школьный товарищ. Он адвокат, к тому же недавно стал проповедником секты Свидетелей Иеговы, вот и ходит в свободное время по домам, толкуя людям о скором пришествии царствия Господня. Надеясь обратить Баратто в свою веру, он притащил с собой папку душеспасительных брошюр.

Баратто только что вернулся с дамбы, а теперь стоит, голый, потный, перед бывшим однокашником, сверля его взглядом. Адвокат напоминает о прежней дружбе, рассказывает о своей миссии, но слова его как будто не доходят до голого Баратто. Тогда приятель начинает раскладывать на столе свои брошюры.

— Я слышал, ты замкнулся в себе, не хочешь ни с кем говорить, должно быть, разочаровался в жизни. Что делать — жизнь состоит из одних разочарований. Но мы можем заверить тебя, что пришествие царствия Господня — не выдумка, оно предсказано с точностью. На этом пути ты обретешь себя, только позволь нам помочь тебе. Скажи, Баратто, ты готов стать свидетелем Иеговы?

Адвокат долго ждет ответа. Смотрит на часы, несколько раз повторяет свой вопрос и наконец добивается определенной реакции. Баратто опускается на стул, закрывает глаза и задерживает дыхание, словно его вдруг одолел сон, а точнее, он погрузился в состояние апноэ.

Адвокат какое-то время пребывает в замешательстве, а затем решает закончить свой визит.

— Ну вот и прекрасно, я верю, что мы поняли друг друга. Почитай брошюры, и тебе многое станет ясно. Моя секретарша тебе позвонит.

Выйдя из дома, он в некотором недоумении останавливается возле горшка с азалией. К нему тут же подходит пенсионер.

— Кажется, наконец наступила весна, — замечает он. — Нынче утром на клумбе расцвел львиный зев.

Каждую субботу Баратто ходит в супермаркет и закупает продукты на неделю. И в период немоты он не изменил этой привычке. Сперва он всякий раз снимает деньги со счета в автоматической кассе банка. Ни в магазине, ни в банке разговаривать не нужно: все происходит в полном молчании.

Во время этих вылазок многое привлекает его внимание. Он то и дело останавливается в толпе, наблюдает за людьми, смотрит на дома, на придорожные канавы, на небо, на водосточные трубы. Прогулки по городу отнимают столько времени, что порой Баратто не успевает в супермаркет до закрытия.

А жена целый день ждет его дома, чтобы наконец-то объясниться. Сидит перед телевизором и ждет до захода солнца. С улицы доносятся шум автобусов, крики ребятни. В соседних квартирах тоже включены телевизоры, и отовсюду слышится голос диктора, рассказывающего о событиях дня.

Истомившись ожиданием, Марта звонит по телефону подруге Кристине.

— Знаешь, я была у гадалки, по картам мне выпадает случай, который я не должна упускать, путешествие, долгожданная встреча с близким человеком и много денег по приезде. В общем, по всему выходит, надо мне ехать к брату в Лион.

— Так чего же ты ждешь? — отзывается Кристина. — Если б я могла, тоже поехала бы во Францию.

Марта вздыхает.

— Да, надо ехать, надо. Но как мне быть с Баратто, ведь он теперь ни на кого внимания не обращает. Не могу же я уехать, ни слова ему не сказав.

— А ты напиши ему письмо, — советует Кристина. — В конце концов каждый волен выбирать, как ему жить. Он выбрал молчание, а у тебя своя дорога.

— Ты права, — решает Марта. — На будущей неделе подам заявление, куплю два больших чемодана — и привет! Значит, так судьбе угодно.

К вечеру чета пенсионеров с первого этажа — старик, ухаживающий за азалией, и его супруга — возвращается домой ужинать. Они идут по улице меж фонарей, зажигающихся на фоне розоватого неба. И под одним видят Баратто: он задрал голову и внимательно рассматривает горящий фонарь.

Соседи приветствуют его, а он, не отвечая, с отсутствующим видом бредет за ними до подъезда, поднимается по ступенькам. Пенсионер огорченно замечает, что кто-то опять садился отдохнуть на его азалию.

— Кто бы это мог быть, как вы думаете? — спрашивает он у Баратто.

Жена пенсионера тем временем отпирает дверь квартиры, входит и включает свет. Баратто следует за ней. Пенсионеры обескураженно глядят, как он молча направляется в их гостиную, останавливается посредине и, покачиваясь, озирается. Справившись с замешательством, они улыбаются, как радушные хозяева.

— Добро пожаловать, садитесь вот сюда, в кресло.