Раймон Кено - Упражнения в стиле

— Я, — как бы между прочим объявил он, — по натуре ветреник. Провинциальная девчонка ничуть не интересовала меня, несмотря на ее смертоубийственные истории. Это я про сегодняшнее утро. Но вот днем я наткнулся на бабца высокого полета, это видно было с первого взгляда. Баронесса Аз. Вдова. Она смертельно втюрилась в меня. За пять минут вся жизнь ее перевернулась. Надо отметить, что как раз тогда я был в своем самом выигрышном наряде регулировщика уличного движения. Я обожаю его. Вы просто представить не можете, как я развлекаюсь в этой форме. Больше всего я люблю свистком остановить такси и сесть в машину. Кретин водила трясется. А я ему приказываю везти меня домой. Он прямо шалеет от радости (молчание). Наверно, вы находите, что я чуточку сноб, да?

— У каждого барана свои фантазии.

— Я пока еще вас не обаял?

— Нет.

Бердан Пуаре прокашлялся, после чего продолжил в следующих выражениях:

— Да, надо бы вам знать, как я встретил эту вдову.

— А мне плевать, — кротко ответила Марселина.

— Но все равно я сплавил ее в «Золотой петух». Как вы понимаете, хореографические экзерсисы Габриеллы (Габриеллы!) мне абсолютно до барабана. А вот вы... от вас я сексуально шалею.

— Послушайте-ка, мосье Педро-Остаточник, вам не стыдно?

— Стыдно... стыдно... это слишком сильно сказано. Можно ли быть деликатным, когда злословишь? (пауза). И потом, не называйте меня Педро-Остаточником. Меня это раздражает. Эту кликуху я придумал в один миг, по наитию, для Габриеллы (Габриеллы!), но я к ней не привык и никогда не использовал ее. У меня есть много других, которые ко мне куда больше подходят.

— Например, Бердан Пуаре?

— Например. Или та, которую я использую всякий раз, когда наде ю сь полицейским (молчание).

Похоже, что-то его смущало.

— Наде ю сь, — страдальчески повторил он. — Это правильно: я наде ю сь? Или же: я надéюсь? Нет, говорят: надéюсь. Что вы об этом думаете, прелестница моя?

— И не надейтесь.

— Да я вовсе не о том. Значит всякий раз, когда я надеюсь...

— Переодеваюсь в легавого.

— Нет! Ни в коем случае! Это вовсе не переодевание! Кто вам сказал, что я не настоящий легавый?

Марселина пожала плечами.

— Хорошо, вы одеваетесь.

— Надеваетесь, моя прелестница. Правильно говорят: надеваетесь.

Марселина взорвалась:

— Надеваетесь! Надеваетесь! Да вы совершенно неграмотный! Правильно будет: одеваетесь.

— Не надейтесь, что я вам поверю.

У него был обиженный вид.

— Посмотрите в словарь.

— Посмотреть в словарь? Но у меня нет с собой словаря. И дома тоже нету. Уж не думаете ли вы, что у меня есть время читать? При моей-то занятости?

— Там у нас есть (жест).

— Ишь ты, — удивился он. — Так вы, ко всему прочему, еще интеллектуалка?

Однако с места он не стронулся.

— Хотите, чтобы я принесла? — кротко осведомилась Марселина.

— Нет, я уж сам.

С недоверчивым видом субчик направился к этажерке, не спуская глаз с Марселины. Возвратясь же с книжищей, принялся изучать ее, полностью погрузившись в это занятие.

— Так, посмотрим... Надири, персидская монета... надкостница... надраги... надхвостная железа... Нету здесь.

— Надо смотреть перед розовыми страницами.

— А что, интересно, на розовых страницах?.. Более чем уверен, пакости какие-нибудь... Ах нет, это латынь... Nach Hause... Nascetur ridiculus mus [23] Домой... Родится смешная мышь (нем., лат.). ... тоже нету.

— Я же вам сказала: перед розовыми страницами.

— Черт, как сложно! Ага, вот наконец-то слова, которые все знают: надбить... надворье... надгробный... надебоширить... Ага, вот! На самом верху страницы. Надевать. Смотри-ка, даже ударение поставлено. Итак, надевать... надеваю, надеваешь... Я правильно говорил... О, вот и возвратная форма: надеваться... Но тут только один вариант — надевается... Странно... поистине странно... Ладно. А раздеваться?.. Поглядим-ка раздеваться... Значит... раздавиться... раздалбливаться... раздвоиться... а вот и раздеваться... Спрягается как одеваться... Значит, говорить надо: раздевайтесь... Ну что ж, прелестница моя, — внезапно взревел он, — раздевайтесь! Да поживей! Совсем! Догола!

Глаза его налились кровью, тем паче что Марселина столь же всецело, сколь и неожиданно, исчезла.

Держась одной рукой за выступающие камни, а в другой держа чемодан, она с необыкновенной легкостью спускалась по стене, и вот ей осталось лишь сделать несложный прыжок с высоты трех с небольшим метров, чтобы успешно завершить побег.