Александр Андрианов - Почему умирают гении

Звонок, телефонный звонок… Ну что еще? Кто там смеет мешать моим мыслям? Что за дьявольщина! Вон! Идите прочь, раздражающие звуки и ты, драная, мокрая тряпка! И вы все, масса неудачников и холуев! Кто звал вас в мой мир? Кто сказал, что вы должны быть рядом со мной»?

— Алле, алле! Ну говорите же скорее, что вам надо. Ужель так трудно сообразить — вам здесь не рады!

— Привет! Это Сергей, ну насчет журнала.

— Да я узнал, узнал, давай без промедленья, когда к работе приступать? Когда начнем веселье?

— Понимаешь, мне очень неприятно тебя огорчать, но шеф сказал, что твой план, безусловно, хорош, однако, в ближайшее время вряд ли осуществим. Поэтому он просил тебя поблагодарить, но его ответ — нет…

— Нет? О Боже, ты смеешься надо мной или решил сыграть в игру такую? Какой там шеф? Чего он там решил? Ведь он лишь жалкий черв — отребье. Он высший ум задумал воспитать, быть может, реки вспять пустить задумал? Он кто, Сережа? Кто он, твою мать? Он же букашка, крошка мирозданья!

— Андрей, не огорчайся. Ты талантливый человек, у тебя все получится, и…

— Закрой свой рот и шефу передай, который шефом лишь среди помета быть достоин, что я Андрей Воронин — не дешевка, которой может всякий помыкать. Он чести высшей удостоен был, когда со мной его судьба свела. И так бездарно упустить свой шанс безумец даже вряд ли бы решился, но коль уж он глупец — мне наплевать, другой бы не простил, но я смирился. Ведь с глупостью людской дела иметь привык…

«Ха! Шеф… опять гнусные людишки вякают где–то под рукой, не в силах смириться со своей скорбной участью. Понаделали себе властелинов да королей, мерзопакостные холуи! Ну ничего. Я смету рукой всю вашу жалкую оболочку, и на осколках мира возведу новый. И дырявой, мокрой тряпкой, что драю этот убогий пыльный пол, я заткну ваши рты, гноявые и беззубые. А сейчас надо оттереть эти проклятые пятнышки, эти жалкие полоски на полу… Пусть так, но скоро все изменится, скоро придет мой черед»!..

— Ну как там твой журнал, есть продвижения? — спросила Наташа, когда они уселись перед телевизором и стали смотреть какой–то фильм.

— Не вышло ничего — не велика беда. Неужто ждать признания от слуг бесправных? А ну их к лешему, я так устал от дел этих пустых и дел бесславных…

— Ну я же говорила. С твоим образованием руководить журналом тебе никто не даст. Лучше что–нибудь более реальное поищи.

— Другого человека я б послал подальше, махнул рукой на жалкого раба. С тобою не могу я поступать так. Тебе проститься все, ведь ты жена!

А затем они оба смотрели какие–то дурацкие передачи, обсуждали какие–то дурацкие проблемы и строили дурацкие планы на будущее. Точнее, это Наташа строила, а Андрей лишь молча кивал головой и мысленно переносился в завтрашний день, в заброшенный уголок на пустыре, где должно было состояться первое собрание клуба «Господствующая искренность»…Клуба, который должен собрать под свои знамена всех талантливых людей, понимающих, как близок крах мира и желающих этот мир спасти.

— Нам нужно купить люстры и шторы, а еще у нас засорилась раковина, — доносились до Андрея обрывки Наташиных фраз….

Только объединившись они способны противостоять людской глупости и невежеству — нести крест, сколь бы не была тяжела эта ноша. Но даже этим талантам, собранным по крупицам по всей стране, потребуется вожак. А кому как не ему, Андрею, уготовано быть им? Роман, который он закончит через несколько месяцев, станет эдакой Библией нового мира, откуда люди будут черпать истину. Через книгу они придут к свету. Они станут носить его на руках, боготворить и кланяться в ноги, ведь Андрей откроет им самое дорогое, самое главное в их никчемном существовании — истину и смысл жизни…

— Андрей, в общем, в следующие выходные мы поедем на рынок, а еще через неделю нужно будет….

Да, он даст людям ключик от ворот, о которые они бьются головой целые века. О нем будут писать газеты, его покажут по телевизору, может быть даже предложат государственный пост. Например, министра…или даже президента… Да, президента. Они выберут его царем, назовут в его честь улицы, станции метро, целые города. Ему поставят памятники, его имя увековечат в истории…

— Андрей, ты опять меня не слушаешь? — разозлилась Наташа, обратив внимание на отсутствующий взгляд своего мужа…

— Прости, родная, я чуть–чуть отвлекся, но раковину надо б прокачать!

«Ну наконец–то. Вот он истинный храм, их царство света», — подумал Андрей, когда пришел на пустырь в оговоренный с Костей срок. Впрочем, здесь он был никаким не Андреем, а Августином. Да–да, это звонкое имя так ему шло… Оно словно наделяло его могучей таинственной силой, наполняя душу огнем…