Александр Андрианов: Почему умирают гении

— Вот это уже другой разговор. Ты знаешь, а наши цели схожи, ведь первопричиной как рабства, так и лицемерия является общество, которое стремиться всех уровнять и постричь под одну гребенку. Наша встреча — это прямо как знак судьбы. Подумай, кто как не мы избавим мир от влияния толпы? Людям нужна помощь. Они не осознают этого, но нуждаются в ней. Их жизни серы и убоги, их сознание примитивно и скудно.

— Вот–вот. Людское скудоумие меня порой смешит, а временами хочется и плакать.

— Нет, нам плакать нельзя. Мы не имеем на это право. Мы должны биться за судьбы этих несчастных. Должны взвалить на себя это тяжкое бремя.

— Все верно, мне ль не знать об этом? Себялюбием страдают пусть глупцы — а нам о целом мире думать нужно — тяжелый крест нам предстоит нести и жизнь с улыбкой козломордой сменить на светлый лик, сияющий в ночи.

Чем дольше Андрей слушал своего собеседника, тем больше проникался его идеями. Да, он ненавидел людей, чурался их, но Костя почему–то не вызывал никаких опасений. Он казался своим, будто Волков знал его уже много лет. Это было странное чувство братства, которое вспыхнуло резко и неожиданно. То ли Костя обладал такой способностью к внушению, то ли сам Андрей был настолько истерзан одиночеством и непониманием, что увидел соратника в первом попавшемся человеке, как бы там ни было, в завершении разговора, Волков мог доверить ему любую тайну и броситься вслед за ним в самое рисковое мероприятие. Впрочем, собеседник отвечал взаимностью. Он тоже увидел в Андрее родственную душу и не лукавил, говоря, что их встреча — знак судьбы. Словно два одиноких судна в безбрежном океане, они нашли друг друга и радовались этой встрече, как маленькие дети, не решаясь до конца поверить в то, что это реальность, а не плод разыгравшейся фантазии.

Андрей сидел за компьютером и пытался сосредоточиться на романе, но никакие мысли в голову не шли, а вся депрессивная пустота, что вертелась в сознании, для произведения не подходила, а значит, была бесполезной. В такие минуты Андрею хотелось только одного — выпить и немного расслабиться. Чтобы не терзаться вечными думами о судьбах людей, да и о своей собственной, прогнать накинувшийся из–за угла ступор, каленым железом выжечь его из своей души. Но он не выходил, не выжигался.

Депрессия, словно клубы дыма опутывала разум и нашептывала ему: «ты бесполезен», «от тебя нет никакого толку», «ты никому не нужен», «твои труды никогда не оценят». В эти мгновения Волков вскакивал с кресла и метался по комнате. Он ломал карандаши и ручки, и, наслаждаясь их терском, чувствовал, что к нему возвращаются силы. Но этой подпитки было явно недостаточно… Надо терпеть! Терпеть и не мучаться, не страдать, не позволять депрессии взять над собой верх. Она не одолеет его, не справится. Она пыталась уже много раз, являясь к нему почти каждый день в своем брутальном обличье, говорила с ним, как живая, спорила и даже глумилась…

А может, это была и не депрессия вовсе — а второе «Я» — забитое, запуганное, неуверенное в себе. Это «Я» давило на мозги постоянно, и от его противного писклявого голоса порой не было спасения. Оно грызло, как паразит, и чем больше проходило времени, тем острее становились зубы, вонзающиеся в живую плоть и заставляя ее кровоточить. Вот и сейчас Андрею хотелось бросить все, и самое главное — не думать. Не думать о будущем, о людях, которых он так не ненавидел и так хотел спасти, о мечтах… Да–да. Он не мечтал — он думал о мечтах. Что бы ему хотелось сегодня или завтра? Что бы такое пожелать и о чем таком пофантазировать? Может, о том, чтобы перебраться за границу и поселиться в средневековом замке или сидеть на даче, расположенной среди дремучих лесов, наслаждаясь тишиной и покоем? И, определившись с объектом, он начинал мечтать о нем, уносясь в своих грезах так далеко от реальности, что возвращаться в нее порой было невероятно сложно …

Телефонный звонок отвлек Андрея от раздумий. Сняв трубку, Волков услышал голос школьного приятеля Сергея, который принялся рассказывать ему о своих последних новостях, бесконечных сплетнях и слухах, а между тем обмолвился и о проекте спортивного журнала, который планирует делать вместе с коллегами по работе. Одна беда — на позицию главного редактора у них никого не было, и зная богатую фантазию Андрея, Сергей предложил Волкову попробовать себя в этой роли, составив предварительно список возможных рубрик. Андрей ту же загорелся! Он вообще был довольно увлекающимся малым, и все новое притягивало его, как магнит. Подумать только, свой журнал, штат сотрудников, практически полная самостоятельность в принятии решений. Это и деньги, которыми вечно попрекала Волкова супруга, и отличная сфера для применений его талантов.