Кемаль Бильбашар - Джемо

Молчит дядя Вело. Джано спохватился.

— Э-э! Да что ж мы стоим! Айда в лощину, солдатам пособить надобно!

Вывели мы весь обоз в лощину. Одни взялись вместе мулов разгружать, тюки таскать, другие палатками занялись. Ребята малые со скотиной на лугу резвятся: скачут, кувыркаются, чехарду затеяли — раздолье им здесь, и только!

Все палатки затемно разбили, на семью по палатке. Женщины тут же взялись стряпать базлама [38] Базлама — слоеные жареные лепешки (из квашеного теста). . Староста велел козленка заколоть, солдат угостить. Джемо взялась его на вертеле жарить.

Джано кликнул мужчин — землянки поглядеть, покуда ужин собирается. Пощупали стены — стены добротные, изнутри плетнями подперты. Сами землянки просторные, любой семье места хватит. У Джемшидо уж на что большая семья: мать, сестра увечная, две жены, шестеро детей — и то говорит:

— Не землянки, а крепости! Мое войско и то в любой разместится.

Ужинать уселись в один круг. Смех, шутки так и сыплются. Берет староста голову козленка, Джано подает:

— Что, джигит, зубы твои еще не притупились?

Ходил по деревне слух, будто челюсти у Джано крепче волчьих. Смотрим, и вправду, в один присест схрустал всю голову вместе с костями. Смеху тут поднялось! Развеселился народ. А Джано и говорит:

— Когда молодой был, зубы у меня еще острее были. Коровьи головы, как муку, уминал.

После ужина Джемо вынесла мне зурну, один парень давул в руки взял — пустились все в пляс, так что горы застонали. И солдаты, на нас глядя, разошлись. Двое, что из-под Эрзрума, кричат мне:

— Сыграй-ка нам «Красивый браслет», мы тоже отпляшем.

Сыграл я им. Оттопотали — только гром от каблуков.

Так за шутками, за плясками мы свой первый вечер на новом месте и скоротали. Даже дядя Вело ожил. Я сам слышал, как он бормотал про себя: «Пошли нам, творец, поболе таких дней!»

Поздно ночью усталый народ спать повалил. Джано говорит:

— Надобно двух молодцов с ружьями на дозор выставить. А то захрапим, а Сорик-оглу тут как тут: налетит, скот угонит. Недаром говорят: вода спит, враг не спит.

Ефрейтор хлопнул его по плечу.

— Что ты, брат! Кто рискнет на военный лагерь напасть! Иди спи спокойно!

Не стал Джано спорить с ефрейтором.

— Твоя правда, ефрейтор. После пирушки у меня мозги набекрень.

Ушли солдаты спать, а Джано потихоньку кивнул Джаферо и Рустему, чтоб с ним в дозор собирались. Взяли они ружья, залегли у землянок, до утра караулили. Однако ночь прошла тихо.

Перед сном мне Джемо шепчет:

— Что в первую ночь на новом кочевье загадаешь, то и сбудется.

Поцеловал я ее.

— Приказывай, чего для тебя загадать.

Прижалась она ко мне.

— Кров у нас теперь есть, а детишек все нету. — И накрыла мой рот своими горячими губами.

Как сказал ефрейтор, так и получилось: подполковник Фахри приехал к обеду. С давулом и зурной, с барашком жертвенным отправились мы всей ватагой ему навстречу. Смотрим — скачут к нам, вздымая пыль клубами, пять конников. Ефрейтор руку ко лбу козырьком приложил.

— Командир едет! — говорит.

Джано дал сигнал — давул загрохал, я щеки надул что было силы, на зурне запиликал.

Подъезжает Фахри-бей, с ним два солдата и двое в штатском: секретарь из уездной конторы и чиновник по лесным делам. Подполковник коня осадил, оркестр наш замолк.

— Здравствуйте, свободные крестьяне! — кричит.

Я набрал в рот воздуха и рявкнул, как в армии учили:

— Здравия желаю!

И крестьяне, на меня глядя, дружно гаркнули:

— З-д-рр-авия желаю!

— Зачем вы такую торжественную встречу устроили?

— Ради тебя и помереть не жалко, — говорит Джано.

И с этими словами кинулся ему сапоги целовать. После него и мы все к его пыльному сапогу приложились. Староста подтащил прямо к конским копытам жертвенного барашка. Бисмиллах! Сверкнул в воздухе нож, брызнула кровь в честь именитого гостя. Тут и ефрейтор вышел вперед, докладывает командиру:

— Задание выполнено, происшествий нет.

Прибыли мы все вместе в наш лагерь. Женщины из землянок вышли, в ноги командиру повалились. Он их приветил, детишкам сласти раздал. После собрал нас всех вокруг себя. Стоим мы, руки на животах сложили.

— Свободные крестьяне! — говорит. — Решением правительства Турецкой республики земельные угодья деревни Чакалгедии передаются вам в безвозмездное пользование! Отныне вы имеете право распоряжаться этой землей по своему усмотрению. Среди нас находится секретарь, заместитель каймакама [39] Каймакам — начальник уезда. по оформлению документации. Он обещает нам в кратчайшие сроки оформить кадастр и выдать вам купчие. С нами находится и еще один наш уважаемый товарищ. Он заведует отделом использования лесного хозяйства. К нему обращайтесь по поводу древесины для починки ваших домов. Губернское отделение сельскохозяйственного банка выделит вам необходимую ссуду для приобретения инвентаря, семян, муки.