Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть

— Спасибо, Фредерик. Пожалуй, я согласна. Может, я куплю что-нибудь у Кнайбеля? Сыр или буженину? Я не очень голодна.

— Ради бога, не беспокойтесь о еде. Этого у меня вдоволь. И вообще… Посмотрите на меня! Разве я похож на недокормленного? — Он подергал свое пальто, и она улыбнулась. — С едой все в порядке. Идемте.

Он взял Маргарет под руку и, ощущая пальцами ее крепкую плоть, повел по каменным ступенькам. Перед запертой дверью он помедлил. Воображение, что ли, разгулялось, или он вот-вот влюбится?

В кухне он, надев старый длинный пуловер, стоял у стола и кромсал лук, грибы, зеленый перец, потом все это высыпал на большую черную сковородку в яичную болтушку. Пока жарился омлет, Лэндон открыл бутылку красного вина и нарезал ржаного хлеба. Настроение у него было приподнятое, даже веселое, но он слегка сомневался: уместно ли оно? Он знал, что смерть матери не повергла Маргарет в глубокий траур, и все-таки это день похорон — не время мурлыкать песенки из старых телеспектаклей, на чем он несколько раз себя поймал. Но ведь он не принимал у себя даму многие месяцы — попробуй тут утихомирь это сердце! Пока он готовил, Маргарет бродила по квартире, постояла у маленького книжного шкафчика, изучая корешки, часто подходила к кухонной двери.

— Неужели не требуется никакой помощи? Такое чувство, будто меня обслуживают.

— Очень правильное у вас чувство. Вы моя гостья. Я хочу, чтобы вы расслабились, получили удовольствие от вина. Подготовили свой желудок для знакомства с одним из величайших шедевров Лэндона. Старинный рецепт, пришедший из глубины веков и переданный мне по секрету другом из Парижа… знаменитым шеф-поваром.

— В самом деле?

Ее темные брови поднялись. Дурачить ее — этого Лэндону не хотелось.

— Нет… не совсем… Это шутка, Маргарет. Я в жизни не был в Париже.

— А-а… — Она улыбнулась. — Вы любите шутить, да, Фредерик?

— Как сказать? — Он помолчал. — Пожалуй, люблю. Многолетняя привычка. В школе я был толстяком. Боюсь, и трусишкой тоже. Когда пахло жареным, я всегда строил дурацкие рожи. Нас таких было двое. Прижмут нас где-нибудь в углу, а мы им какую-нибудь шутку да прибаутку. Глядишь, им и бить нас расхочется… Надеюсь, вы не сочтете меня бестактным по отношению к вашей маме. Я вовсе не…

— Что вы, что вы… Прошу вас. Это как раз то, что мне сейчас нужно.

Он установил в гостиной карточный столик и накрыл его старой, но чистой скатертью.

— О господи, вы только взгляните на эту скатерть! — Он просунул два пальца в дыру. — Ладно, прикроем тарелкой. Прямо не успеваю штопать, Маргарет, хотя должен бы успевать. И ведь сейчас не работаю.

— Ой, какая жалость, — посочувствовала она. — Это печально. У мужчины должна быть работа. Вы, насколько я знаю, торговый агент? Кто-то мне говорил… Кажется, мистер Кнайбель…

— Да. Поздравительные открытки. Знаете, по любому поводу. Красные розы, синие фиалки. Вообще-то говоря… — Он положил на стол тарелки, ножи с вилками, раздумывая, что ей сказать. — Я раньше сам такую дребедень сочинял.

— О-о… еще и поэт. — В голосе послышалось восхищение.

— Ха-ха… Не то чтобы поэт, но… давайте есть омлет.

Он усадил ее и подал ужин, играя в официанта на торжественном приеме. Он знал, что ведет себя банально, но эта преувеличенная изысканность и легкая клоунада вреда не принесли и, похоже, пришлись ей по душе. Его приправленный чем-то остреньким омлет она съела почти с жадностью, потом они пересели на диван, как старые друзья. Лэндон подлил в кофе бренди. Интересно, я утешаю эту женщину или намереваюсь ее соблазнить? Поужинала она с явным удовольствием, щеки от вина зарумянились, слегка поднялось настроение. Испросив разрешения, Лэндон закурил сигару. Он сидел и любовался ее грудью, когда Маргарет наклонялась вперед и потягивала приправленный бренди кофе.

— Так вы родились в Польше? — спросил он, пытаясь направить разговор на ее прошлое — оно его очень интересовало.

— О да. — Она откинулась на спинку дивана, положила ногу на ногу, отбросила прядь с лица. — Столько воды утекло с тех пор.

— А как вы оказались в Канаде? — спросил Лэндон. — Если, конечно, я не кажусь вам назойливым.

— Ох, Фредерик, это старая история и очень известная. Была война — вот вам ответ. Такое случилось со многими.

— Да. Возможно. Только не со мной. Я прожил очень обыкновенную жизнь.

— Ну, я вам не верю.

— Тем не менее это правда, — сказал он. — А в Канаде вы уже давно?

— О да. — Она помолчала. — Пожалуй, я закурю.