Борис Виан - Сердцедер

Ситроэн и Ноэль стояли рядышком и удивленно разводили руками, а там, где, в метре от них, должна была находиться ограда сада и высокая золотая решетка, зияла пустота.

— Где она? — спросил Ноэль. — Где стена?

— Не знаю, — прошептал Ситроэн.

Ничего. Абсолютная пустота. Полное отсутствие, внезапное и резкое, как будто отсеченное ударом бритвы. Небо начиналось намного выше. Заинтригованный Жоэль подошел к Ноэлю.

— Что случилось? — спросил он. — Рабочие унесли старую стену?

— Наверняка, — сказал Ноэль.

— Ничего не осталось, — промолвил Жоэль.

— Что же это они сделали? — удивился Ситроэн. — Что же это такое? Не цветное. Не белое. Не черное. Из чего это сделано?

Он сделал шаг вперед.

— Не трогай, — удержал его Ноэль. — Не трогай, Ситроэн.

Ситроэн вытянул вперед руку, но все-таки остановился в нерешительности на краю пустоты.

— Я боюсь, — признался он.

— Там, где раньше была решетка, ничего нет, — сказал Жоэль. — Раньше виднелась дорога и уголочек поля, помнишь? Теперь — ничего.

— Как будто смотришь с закрытыми глазами, — сказал Ситроэн. — А глаза открыты, но кроме сада больше ничего не видишь.

— Как если бы сад был нашими глазами, а это нашими веками, — сказал Ноэль. — Это ни черное и ни белое, ни цветное, никакое. Ничто. Это ничтовая стена.

— Да, — произнес Ситроэн, — так оно и есть. Она попросила рабочих построить ничтовую стену, чтобы мы не вздумали выйти из сада. Получается, все, что вне сада, — ничто, и нам туда дороги нету.

— Но неужели ничего другого нет? — поразился Ноэль. — Только небо?

— Нам и этого достаточно, — изрек Ситроэн.

— Я не думал, что они уже закончили, — сказал Жоэль. — Было слышно, как они стучали молотками и разговаривали. Я думал, что мы увидим, как они работают. Мне все это не нравится. Я пойду к маме.

— Может быть, они не успели закончить всю стену? — предположил Ноэль.

— Пойдем посмотрим, — предложил Ситроэн.

Бросив брата, они полетели над тропой, которая вилась вдоль стены, еще когда стена существовала, над тропой, ставшей отныне границей их нового урезанного мирка. Летели они очень быстро, почти цепляясь за землю, ловко увиливая от низких ветвей.

Когда они долетели до площадки напротив скалы, Ситроэн резко затормозил. Они очутились прямо перед куском старой стены, с ее камнями и лианами, с нахлобученной на вершину зеленой растительной короной, осыпанной красочными насекомыми.

— Стена! — вырвалось у Ситроэна.

— О! — крикнул Ноэль. — Смотри! Верхушки уже не видно!

Стена медленно исчезала, будто уходила под воздух.

— Они разбирают ее сверху, — сказал Ситроэн. — Остался последний кусок. Мы ее больше никогда не увидим.

— А можно еще обойти с другой стороны, — сказал Ноэль.

— Ну, — фыркнул Ситроэн, — чего там смотреть? Все равно нам с птицами теперь веселее.

Ноэль замолчал. Он был полностью согласен; добавить было нечего. Теперь в пустоту погружалась нижняя часть стены. Они услышали команды бригадира; застучали молотки, затем воцарилась ватная тишина.

Раздались торопливые шаги. Ситроэн обернулся. Клементина. За ней Жоэль.

— Ситроэн, Ноэль, пойдемте, мои маленькие. Мамочка спекла на полдник очень вкусный пирог. Быстрее! Быстрее! Кто поцелует меня первым, тот получит самый большой кусок пирога!

Ситроэн не двигался. Ноэль подмигнул ему и бросился в объятия Клементины с выражением притворного ужаса. Она крепко обняла его.

— Что случилось с моим ребеночком? Он такой испуганный. Что его беспокоит?

— Мне страшно, — прошептал Ноэль. — Без стены. Ситроэн чуть не расхохотался. Ну и юморист!

Жоэль, пережевывая конфету, принялся успокаивать брата.

— Ничего страшного, — сказал он. — Вот я совсем не боюсь. Новая стена красивее старой, и теперь нам будет еще лучше в нашем саду.

— Мое сокровище! — растрогалась Клементина, крепко обнимая Ноэля. — Неужели ты подумал, что мамочка способна сделать что-нибудь такое, что может тебя напугать? Будьте паиньками и идите полдничать.

Она улыбнулась Ситроэну. Тот увидел, как ее губы задрожали, и покачал головой. Она расплакалась; он посмотрел на нее с любопытством. Затем, пожав плечами, все-таки подошел. Она судорожно притянула его к себе.

— Плохой! — сказал Жоэль. — Ты опять довел маму до слез.

И толкнул его локтем.

— Нет, нет, — спохватилась Клементина. Ее голос уже успел промокнуть от слез.

— Он не плохой. Вы все паиньки, вы все мои маленькие цыплятки. Пойдемте же, посмотрим на красивый пирог. Давайте!