Алексей Ловкачёв - Приключения бывшего мичмана

Поэтому по знанию карты я оставил позади многих одноклассников даже из числа отличников. Не было случая, чтобы мы с Сашей Захаровым, с которым я сидел за одной партой, по заданию учителя не нашли столицу какого–нибудь Ватикана или даже Бутана. Впереди нас сидел главный отличник класса Аркаша Шендерович, который, испытывая затруднение, поворачивался к нам, как будто не мы, а он был двоечником. Зато, когда меня вызывали к доске, я без труда выполнял задание, и за знание карты получал пятерки.

Самым светлым воспоминанием, касающимся моей школьной учебы, была НВП — начальная военная подготовка. С большой охотой мы с Захаровым посещали уроки и факультатив по этому предмету, оставаясь после занятий в школе. В немалой степени это объяснялось тем, что там можно было сколько хочешь возиться с оружием, пусть и учебным: автоматом Калашникова (АК), ручным пулеметом Дегтярева (РПД), самозарядным карабином Симонова (СКС). И мы не отказывали себе в этом, выучив эту технику до винтика. На уроках и соревнованиях мы с легкостью перекрывали нормативы по разборке, сборке АК и даже наощупь с завязанными глазами.

Нам нравилось стрелять из мелкашек — малокалиберных винтовок ТОЗ‑8 и ТОЗ‑12 [1] ТОЗ — Тульский оружейный завод. . Под руководством военрука Михаила Яковлевича мы приходили в спортзал. Здесь в узком коридоре, у порога, расстилали спортивный мат, а к противоположной стене прислоняли металлическую конструкцию с деревянным щитом, к которому кнопками крепили мишени. И могли часами ждать, чтобы лишний разок стрельнуть из мелкашки. Бывало, что какая–нибудь девчонка мазала или, как говорил Михаил Яковлевич «отрывала». Тогда в стене появлялась вывалившаяся рытвина, и, военрук морщился и нервничал, будто от зубной боли, представляя последствия и понимая, что дыру в стене заделать придется ему, а не кому–то другому.

Стреляли мы и из пневматической винтовки, правда, у нее был большой разброс. И вот, помню, появилась у нас пневматическая винтовка производства ГДР. Как она нам нравилась! Мы сравнивали ее достоинства с нашим оружием и снова изучали и стреляли, стреляли и изучали…. Этот единственный в нашей школе экземпляр переходил из рук в руки, и все нам в нем нравилось — и технические характеристики, например кучность боя, и необычный дизайн. Благодаря ему мы на школьных районных соревнованиях однажды неплохо выступили. Саша Захаров выбил невероятное количество очков, что поразило других участников. После него выступал я и, вдохновленный его достижениями, влупил еще больше очков — то–то был успех! В итоге я оказался первым победителем, а Саша — вторым. Хранится в памяти теплое чувство благодарности военруку школы и ветерану Великой Отечественной войны Михаилу Яковлевичу Килейникову. Частенько я поминал его добрым словом, когда служил мичманом и мне приходилось на полигонах стрелять из АКМ.

Историю в нашем классе вел директор школы Евгений Климентьевич Чигринов. Эх, был однажды у меня успех и тут! Вызвал он меня к доске отвечать урок, а я взял да и ответил просто блестяще! Евгений Климентьевич даже воскликнул:

— Ну-у, ты прямо Конев! Нет, ты Конёв! Ставлю тебе пять! — а потом осекся. Наверное, подумал, что ставить высшую оценку именитому двоечнику, который даже по истории перебивался с двойки на тройку, не педагогично: — Нет, поставлю четыре, ведь ты же не Конев, а Конёв!

Мне нравились фильмы про войну и тогда же я начал проявлять интерес к военной истории. Я внимательно прочитал один из параграфов домашнего задания, где рассказывалось о Великой Отечественной войне, поэтому, вдвойне радовался хорошей оценке — как заслуженной. Наверное, не таким уж и безнадежным двоечником был я.

Прекрасный человек и замечательный учитель, преданный своей профессией и увлеченный ею был у нас и по математике, геометрии и алгебре, звали ее Вера Андреевна. Она настолько любила в свой предмет, что даже мне — отчаянно не воспринимавшему математику, не знавшему не только синусы и косинусы, но даже таблицу умножения, — пыталась привить если не знания, то хотя бы терпимое отношение к ним. Помнится ее рассказ о посещении какого–то научного городка. Ну что там можно было увидеть? Но Вера Андреевна почувствовала дух науки! И он ее покорил. Тамошние обитатели были ничуть не меньшими фанатами математических наук, чем она, оставшаяся после этого посещения под очень сильным впечатлением. Особенно ее покорил короткий разговор с одним из встречных, у которого она спросила, как пройти на нужную ей кафедру, — тот ее так красиво послал и настолько точно описал траекторию, что она рассказывала об этом все еще с прежним восторгом: