Алексей Ловкачёв - Приключения бывшего мичмана

На базе подобрался довольно обширный и разнообразный состав отдыхающих, среди которых мелькали молодые симпатичные женщины. Народ прибыл в пятницу и ближе к вечеру сплотился за столом — на свежем воздухе, у костра. Летом день длинный и теплый, впереди аж два выходных — можно не думать о делах, не морочить голову заботами, расслабиться и плыть по течению времени, веселясь и отдыхая. Молодые люди жарили шашлыки, кушали водку, закусывали съестными припасами, привезенными с собой. У егеря нашлась своя картошка, которую он щедро выложил отдыхающим, и те, вспоминая пионерские костры, пекли и ели ее прямо на воздухе. Резко взяв на старт, то есть на грудь, некоторые уже опьянели, поэтому не очень себя контролировали.

Алексий Ветер, поддавшись общему настроению, исключением не стал. Он тоже употребил водочку, однако от этого его активность не угасла, а наоборот, как бы пошла в разнос. Его жена Нинон от других не отставала, от энного количества градусов ее настрой поднялся, а порог контроля резко снизился, поэтому на мужа она смотрела сквозь пальцы и с некоторым безразличием — ей было хорошо уже без него. Старина Ветер, оценив изменения, произошедшие в организме жены, изученном вдоль и поперек, ситуацией не пренебрег, а наоборот — воспользовался. Его слегка замутненный глаз благодаря прекрасной диафрагме и замечательной выдержке сфотографировал один свободный объект (из субъектов), вполне подходящий для производства геодезической съемки на месте. Объект звался Алисой и являл собою невысокую стройную девушку симпатичной наружности. Если судить по градусной шкале–линейке, выстроенной компанией, то она была в лидерах, хорошо поддатенькая. Именно это обстоятельство Алексий взял за основу при организации вечерних утех. Зачем заморачиваться на уговоры кого–то, если можно воспользоваться сниженным порогом сопротивляемости подвернувшегося объекта, являющегося субъектом? Семейный статус Алисы был неизвестен, однако повадки и поведение выдавали в ней одиночку, впрочем, раскованное и независимое состояние могло быть спровоцировано спиртным. Выбор Алексия оказался безошибочным, так как ему удалось–таки развести Алису на грехопадение.

Однако как бы Нинон ни была пьяна, но контроль над Ветром осуществляла бдительно. Тут с его стороны требовалась конспирация и известная скорость в проведении операции. С учетом властолюбивого характера жены, отличающегося гонором и большой ревнивостью, Алексий продумал операцию прикрытия, чтобы обезопасить себя. Для осуществления тайного замысла обратился к одному из товарищей за пособничеством.

— Слушай, Костя, — сказал он, — у меня есть к тебе дело экстраординарной важности.

— Если у тебя хлопотное дело на миллион, то я за него не возьмусь, а если простое и на пол–литра, то без вопросов.

Алексий тут же приступил к подробному инструктажу:

— Мне надо, чтобы ты пригласил Алису на прогулку. Сначала отойдешь с ней к берегу реки, а потом к вам незаметно для остальных присоединюсь и я. Тут ты оставишь меня наедине с Алисой и, не возвращаясь на базу, погуляешь по лесу. Через полчасика–часик опять присоединишься к нам, заберешь ее и отведешь на место. Понятно?

— Понятно, — уразумевши несложную задачу, ответил Костик, однако не удержался от житейского вопроса: — А что ты с нею будешь делать?

— А что, тебе это так важно? В солдатики играть.

— Ага, знаю я, в какие солдатики вы будете играть, — в дочки–матери, — осклабился Костя и тут же добавил: — Так как расплачиваться будем, шеф?

— А по–дружески не получится?

— Не, не получится.

— Ладно, тогда натурой, — пошутил Алексий.

— Чувак, ты мне и даром не нужен, я же не голубой, — испугался Костик.

— Я не себя имею в виду, а Алису. Придумает же такое! Ну–у–у, народ пошел — совсем без фантазии, и юмор растерял по пьянке, — пробурчал Ветер.

Сказано — сделано. Костик подошел к сидящей у костра избраннице Алексия и почти по–гусарски, только шпорами не звякнул, предложил ей прогуляться по окрестностям. Та, подражая светскому этикету, полагая, что кивает, пьяно уронила голову — выразила свое согласие на вечерний променад. Костик галантно подал Алисе руку, и она с тяжестью девяностолетней старухи или тридцатилетней пьяной женщины, на нее опершись, встала и попыталась сделать книксен, однако неловко оступилась. На большее у кавалера галантности не хватило. Он не спеша пошел вперед, а за ним, как утенок за уткой, отважно потопала Алиса. В итоге все получилось как в известной поговорке, вышедшей из–под пера Л. Н. Толстого, — «гладко на бумаге, да забыли про овраги».