Леонид Гиршович - Арена XX

– У вас есть четырехручное переложение «Карнавала животных» Сен-Санса? Мы музицируем с дочерью.

Но прежде чем спросить, Николай Иванович долго стоял перед вертушкой с курьезными открытками, изучая их по второму и по третьему кругу. Вот кошка передними лапами вцепилась в ветку березы – долго не повисишь. Подпись: «Merde!». А вот слепой, уверенно идущий с тростью по мосту, достроенному лишь до середины: «Наше будущее это наше прошлое».

Человек за кассой ответил не сразу – повел глазами направо, налево.

– Нотный отдел откроется на Рождество.

– Благодарю, – сказал Берг и неожиданно вышел.

Он съездил в Нидден, на неделю снял комнату. Внизу шумело море, кричали чайки и ничто не говорило о земле, текущей молоком и медом. Даже странно, если помнить, где писался «Иосиф и его братья». Вернувшись и проходя мимо писчебумажного магазина, Берг убедился, что тот закрыт.

Явки оказывались проваленными всюду. До Парижа удалось добраться только спустя пару месяцев. Он попал с корабля на бал пожарных – был вечер тринадцатого июля, когда он сошел с поезда на Гар дю Нор.

Назавтра на Елисейских полях состоялся военный парад двух самых прекрасных держав мира. В будущем этот совместный парад являл собой досадное зрелище («завтра была война»), но в настоящем наполнял сердца гордостью за Англию и Францию.

– Мосье Карпов, какой сюрприз! Фуа гра? Тартар? Лягушачьи окорочка? Или, кажется, вы – сластена?

– Не кажется, а факт, мосье ле колонель. В кондитерской «Монж» когда-то продавался милльфёй за два гроша, это максимум, что я тогда мог себе позволить. Впрочем, я порядком поиздержался.

– Каким образом? Хотелось бы послушать.

Его звали колонель Пикар – настоящее имя этого офицера Второго бюро не знал никто, включая его самого. Такое бывает в сумасшедшем доме: покуда у тебя не родился племянник или племянница, ты не знаешь, ты дядя или тетя. Перманентно готовясь к войне (para bellum), политик до последнего часа не знает, с кем будет воевать. Вспомним, чехарду с блоками в тридцатые годы, опереточных дипломатов. На постановку этой провалившейся оперетты ушло много пота, крови и денег.

Из рассказанного колонелю Пикару агентом Николя Карповым – настоящее имя Берг. Или ненастоящее, кто там знает. Став завсегдатаем эмигрантского берлинского салона, Карпов-Берг активно участвовал в политической и культурной жизни русского Берлина. Среди его знакомых были и сторонники инспирированного Москвою движения, действовавшего под лозунгом «Монархия без монарха», и участники молодежно-культурных объединений, наподобие «Театральной студии русского юношества» Трояновского-Величко. К наиболее важным следует отнести контакты с коминтерновцем Благоем Поповым, замешанным в поджоге Рейхстага, и супругой генерала Бискупского, которая не реже одного раза в неделю информировала его о связях русских легитимистов с немецкой разведкой. Это позволило ему впоследствии выдать себя за немецкого шпиона, внедренного в советскую кинопромышленность для создания идейно-диверсионной группы. Он даже склонил к сотрудничеству с немецкой разведкой ряд высокопоставленных деятелей советского кино, таких как Шумяцкий, Васильевский, известный писатель и кинодраматург Трауэр. Впоследствии с их участием он инсценировал попытку отравления Сталина парами ртути, будучи «перевербован» ГПУ. В связи с испанскими событиями и разгромом коминтерновской резидентуры во Франции ему дано задание: на базе сохранившихся кадров создать агентурную сеть, способную действовать в новых условях.

– Мои поздравления, дорогой Николя, – и, подымая бокал, полковник Пикар произнес: – «На зд’овье». Теперь мы сможем держать их под колпаком.

«Мы»… Кому хочется делиться счастьем обладания чем бы то ни было и даже тем, чего нет, не было и не будет?

Николай Иванович предложил способ до гениального простой: как «держать их под колпаком», не фигурально выражаясь, а в прямом смысле слова. Для этого нужно набрать из них труппу, режиссер – он. Законы конспирации для агентов Коминтерна те же, что и для всех. Они ничего решительно не знают друг о друге и никогда друг друга не видели. Каждый думает: «Только режиссеру известно, кто я в действительности, для остальных я то же, что и они для меня». Разумеется, не все они пойдут в актеры, хотя все шпионы – актеры Божьей милостью. Кто-то будет вести бухгалтерию, кто-то шить – работа театрального портного требует большой сноровки. Нужен декоратор, рабочий сцены. Лишь на какое-то время Второе бюро возьмет театр на свой баланс – он подчеркивает это, поскольку с такими силами театр быстро перейдет на самоокупаемость и даже начнет приносить доход.