Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Шаповалов подумал о Марине. Верно ли он поступил, что поручил эту ответственную миссию практически незнакомому ему человеку. Он даже не удосужился собрать о ней хоть каких-то сведений. Эта мысль пришла к нему совершенно спонтанно, когда он увидал ее утром на корабле. В конце концов, решил он, Филиппа все же природа создала мужчиной. И когда-то у него должны проснуться все присущие этому полу инстинкты. А если к тому же помочь им это сделать…

Мысли Шаповалов вдруг прервались, он увидел, как по трапу спустился Филипп и быстро пошел ему на встречу. Невольно он залюбовался сыном: среднего роста, тонкий, как тростиночка, с красивым смуглым лицом, на котором выделяются большие черные глаза. Он был копия своей матери, которая была настоящей красавицей. Парню повезло, что он пошел внешностью в нее; пошел бы в него, был бы таким же неприглядным. Да только что толку.

Шаповалов не очень уверенно направился навстречу сыну. И тем больше сокращалось между ними расстояние, тем сильней замедлялись его шаги.

Шаповалов остановился в метре от Филиппа. Его раздражало то, что он не знал, как себя вести даже в такой, казалось бы, простейшей ситуации: обнять ли сына, поцеловать ли, или ограничиться рукопожатием. Филипп же смотрел на отца точно так же, как бы смотрел на чужого человека. И даже не порывался поприветствовать его.

Шаповалов протянул ему руку, Филипп подал свою. Они обменялись рукопожатием. Затем Шаповалов сделал жест, отдаленно напоминающий объятия.

— Как добрался, Филипп? Перелет ведь был длительным, — поинтересовался отец.

— Все прошло нормально, — лаконично отозвался юноша.

Шаповалов знал, что других слов от него не дождется, даже если будет ждать целый год.

Они прошли к машине и сели рядом на заднее сиденье. Автомобиль помчался по петляющей, словно ленточка, узкой дороге. Шаповалов поймал себя на том, что не знает, о чем говорить с сыном. Но и молчание было в тягость. Чем больше они будут молчать, тем сильней будет нарастать между ними отчуждение. Ему просто необходимо начать разговор. О чем угодно.

— Ты занимаешься спортом? — поинтересовался Шаповалов первым, что пришло на ум.

Филипп с некоторым удивлением посмотрел на отца.

— Нет, меня не привлекает спорт.

— Странно, такого молодого человека спорт должен привлекать. Я в твоем возрасте обожал спорт, мог часами гонять мяч. Но тогда, что же тебя привлекает?

— Ничего, — спокойно, даже скорей безучастно ответил Филипп.

— Ничего! — не то удивился, не то возмутился Шаповалов. — Как это может быть. Ты нормальный здоровый парень, такого не бывает. Не хочешь мне говорить?

— Да нет, — слегка пожал плечами юноша, — у меня нет особых пристрастий. К тому же учеба занимает много времени.

— Значит, тебе нравится учиться.

— Я обязан это делать. Иначе, зачем поступал.

Шаповалов почувствовал раздражение. Он боялся, что оно перейдет в ярость. А он знал, что когда им овладевает этот зверь, он теряет над собой контроль.

— Но человек не может жить, если его ничего не интересует, если ему ничего не доставляет удовольствие. Это аномально! — Шаповалов пристально взглянул на сына, но его слова не произвели на того ни малейшего впечатления.

— Не знаю, я как-то не думал об этом, — проговорил Филипп.

— А если подумать.

— Но зачем. Я делаю то, что мне надо. Не понимаю твоих претензий.

«А если он, в самом деле, не понимает, о чем я говорю, — подумал Шаповалов. — Нет, этого не может быть, не идиот же Филипп, в конце концов. По-своему он даже умен. Только ум необычайно странный, понять который сумеет далеко не каждый. Но главное даже не это, а то, что с таким умом далеко не уйдешь. И уж точно ничего не наживешь, а только все растеряешь».

— У меня нет претензий. Просто я хочу знать, чем ты занимаешься, что тебя интересует, чего ты хочешь? Согласись, для отца это вполне естественные желания.

— Разумеется, я готов отвечать на твои вопросы.

— Тогда ответь, не появилась ли у тебя девушка? — Шаповалов с замиранием сердца ждал ответа.

— Не появилась, — прозвучал невозмутимый ответ.

— И ты не пытался?

— У меня не было на это времени. Все уходит на учебу.

— Ты так серьезно к этому относишься?

— Не знаю, просто не остается времени — и все.

— Я часто встречаю студентов. Никто не жалуется на нехватку времени. У всех хватает его на самые разные вещи.

— Наверное, это так. Но у меня получается по-другому.

— Разве ты менее способный, чем другие?