Катя Ткаченко: Ремонт человеков[Иллюзии любви и смерти]

Мне нужны темные очки, я хочу плакать, у меня припухли глаза. Я боюсь плакать, я боюсь своих собственных слез. Я держу спину прямо, я перешла улицу и зашла в магазин.

Мой самый любимый магазин, улица осталась за спиной, двери остались за спиной. Отчего я решила, что он хочет меня убить? Если мне нужны очки, то это на втором этаже, на третьем я не была сто лет, вначале надо бы на третий, но я иду по первому. На первом пахнет.

На самом деле я ничего не собираюсь покупать. На самом деле я ничего не собираюсь покупать. На самом деле эта дура ничего не собирается покупать, хотя ей нужны темные очки. На первом этаже пахнет, потому что здесь продают парфюм. Духи. Туалетную воду. Туалетную воду. Духи. Парфюм. Я принюхиваюсь. Душно, начинает кружится голова. Это от слабости, слабость от страха. Красивые пузыречки, вон на той полке мои любимые запахи. Я дура, что вбила это в себе в голову. Седой это сразу понял, потому–то и предложил мне эти дурацкие кубики, толку от них никакого не будет, такого просто не может быть, чтобы ты могла видеть глазами другого человека, седой сволочь и дурак, он делает свой бизнес, «ремонт человеков», этого пузырька я еще не видела, можно вон тот, да–да, вот это… Дайте пожалуйста…

Не очень… Как–то резко… И сладко одновременно… Не люблю сладкие запах, как и черное белье… Черное и красное… Белье тоже надо посмотреть, это на втором, рядом с очками, в очки можно попозже, сначала белье… А вот этот запах лучше, он свежий, чуть с зеленью, пахнет самым началом лета, после дождя… Мне нравятся морские запахи, ему тоже нравится, когда я пахну морскими запахами, когда я пахну морем, когда я пахну, свежо и остро…

И он хочет меня убить. Я проснулась ночью, он спал рядом, он всегда спит рядом, уже восемь лет, как спит рядом. Восемь лет мы спим рядом, я боюсь сказать то, что должна сказать. Пусть даже самой себе. Но я проснулась ночью и поняла, что он не спит. Он лежал с закрытыми глазами и я поняла одно: он думает о том, как бы сделать, чтобы меня рядом больше не было. Никогда. Вообще никогда. Чтобы меня не было вообще. Он лежал, думал об этом и я это чувствовала…

Второй этаж. Я пришла сюда, чтобы купить очки, хотя на хорошие денег у меня нет. Но я пришла сюда, потому что это единственное место, где я могу подумать. О том, что происходит, о том, почему я сегодня с утра пошла к седому.

О кубиках.

Мне надо будет дождаться, когда он уснет, а потом взять в руки коробочку. Открыть ее и достать оставшийся кубик. Достать и положить ему на левую грудь, под самый сосок. Или над соском. Но тут одна сложность — он спит или на боку или на животе, он всегда так спит, все эти восемь лет, что мы спим вместе. Белье в этом отделе, я давно не покупала себе нового белья. Не знаю, почему. Понятия не имею. Просто, видимо, не хотелось… И сейчас не хочется… Хочется плакать, реветь, уреветься…

Мой любимый цвет — сиреневый. И еще бежевый. И белый. Это для белья. Белый, бежевый, сиреневый. Мне нравится этот комплект, но не настолько, чтобы я сошла с ума. Точнее, я уже сошла с ума. Если решила, что он хочет убить меня… Я действительно чуток располнела, но мне нравится это боди. Глупое название — боди, лучше сказать — рубашка для траханья. Глупое слово — траханье, точнее будет — для ебли. Совокупление, занятие любовью. Занятия. Оно как раз сиреневого цвета, коротенькое, чуть бы прикрыло попу и лобок. Но чуть. Замечательное сиреневое боди для ебли. Сколько раз я делала это за свои почти тридцать шесть лет? И в какой раз я думаю об этом в магазине? Мне хочется плакать, у меня в левой груди какая–то хрень. Херь. Маленький кубик, который должен изменить всю мою жизнь. И — может — тогда он меня не убьет, хотя с чего это я решила, что он хочет меня убить?

Я убью тебя, когда–нибудь, когда ты мне надоешь… Или я тебе… Когда я почувствую, что надоел тебе. Я тебе еще не надоел?

В магазине я думаю об этом впервые. Это точно. Я смотрю на боди и думаю о том, как правильно говорить — рубашка для траханья или рубашка для ебли. Я никогда не матерюсь, даже в постели. Я матерюсь только про себя. Внутри себя. Когда я абсолютно внутри себя, как сейчас. И он мне не надоел, а значит, это я надоела ему, но это не повод, чтобы меня убивать.

Хотя интересно, как он это собирается сделать?

Отравить?

Это называется — начиталась глупых бабских романов. Про «душу трагедией в углу». Хотя читать все же лучше, чем смотреть все эти сериалы. Про дамочек в красивых боди и с роскошной грудью. Грудями. Роскошными грудями, выскакивающими из боди. Я торчу здесь уже десять минут и все у одного прилавка. И меня все это не успокаивает. Все это приводит меняв бешенство, даже сиреневый цвет. И бежевый тоже. Лучше посмотреть что–то другое, что я ненавижу, хотя бы вот это… Черные кружева, замечательная прозрачность… Черное будет просвечивать сквозь черное…