Катя Ткаченко - Любовь для начинающих пользователей

Симба решила, что не хочет быть рыболовным крючком, и выпрямила ноги.

Пляж стал шире, нависающая справа скала закрыла собой полнеба — по крайней мере, так показалось маленькой Симбе.

Отец молчал, хотя обещал кое–что рассказать.

— Папа, — напомнила она, — ты хотел…

— Что? — спросил отец.

— Про бабочек, — сказала Симба, — про тех, которых надо бояться, и тех, которых не надо…

— Их вообще не надо бояться, — сказал отец. — Они все красивые и безобидные…

— Нет, — возразила Симба, — не все, ты сам мне говорил, там, наверху!

— Хорошо, — сказал отец, — сейчас расскажу…

Симба повернулась на спину и посмотрела в потолок.

Обыкновенный потолок с красно–синим плафоном посередине.

Если щёлкнуть выключателем, в плафоне загорится лампочка.

— Надо спать! — громко сказала себе Симба и начала медленно считать: — Раз… Два… Три…

— Помнишь нашу гору? — спросил отец.

— Какую? — заинтересованно спросила Симба.

— Ну, нашу… — сказал отец. — Там, дома…

— Помню, — сказала Симба, вспомнив гору, которая нависала над их городом.

— Так вот, — сказал отец, — я сам не видел, но говорят, что на вершине горы, в лесу, живут совершенно особенные бабочки…

— Как эти, на берегу? — спросила Симба.

— Нет, — ответил отец, — они большие, размером с футбольный мяч…

— Больше моей головы? — спросила Симба.

— Да, больше! — сказал отец.

— Четыре… Пять… Шесть… — говорила вслух Симба, всё так же глядя в потолок. Она перестала считать и подумала, что лучше перевернуться на живот и обнять подушку.

Обнять подушку и уткнуться в нее лицом.

Уткнуться в нее лицом и зареветь.

Дурацкая ночь, всё полный бред, и ещё эта жара.

И племянник, который явится вечером.

Она повернулась на живот, обняла подушку и заплакала.

Тихо, жалобно поскуливая.

И поняла, что начинает засыпать.

Наконец–то засыпает, уткнувшись в мокрую от слёз подушку.

— Они больше твоей головы, — сказал отец, — и даже больше моей. И ещё — говорят, что они умеют петь!

— Как это? — спросила Симба. — Как птицы?

— Не знаю, — ответил отец, — но говорят, что они умеют петь…

— Я боюсь! — пожаловалась Симба.

— Ты не бойся, — успокоил её отец, — мало ли что говорят…

— А что будет, если их услышишь? — спросила Симба.

— Кто говорит — счастье, — сказал отец, — а кто–то, наоборот, что конец света…

— Это как? — спросила Симба.

— Что — как? — переспросил отец.

— Конец света… — очень тихо проговорила Симба.

Она уснула, и самое замечательное, что ей ничего не снилось.

Симба спала на животе, яростно обнимая подушку.

Потом она отпустила её и повернулась на бок.

Но уже во сне, и поэтому ей было всё равно, на что она сейчас похожа.

Пусть даже на рыболовный крючок — плевать.

За окном начало светать, солнце выкатилось из–за горы, сосновый лес стал бледно–розовый, какой–то игрушечный.

— Это — когда ничего не будет, — сказал отец, — никого и ничего…

— Я боюсь! — повторила Симба.

— Не бойся, — опять успокоил её отец, — считай, что это просто сказка… А бабочки–мутанты…

— Что такое мутанты? — спросила Симба.

— Это когда вместо одного существа на земле появляется совсем другое, — объяснил отец, — под влиянием радиации или чего–то ещё, слишком яркого солнца, к примеру…

— А что такое радиация? — спросила Симба.

— Это долго объяснять, — сказал отец, — ты не поймёшь, маленькая…

— Хочу мороженого! — сказала Симба, увидев, что они уже почти пришли.

— Хорошо, — сказал отец, — сейчас куплю, а дома сразу — спать, ты очень устала!

Она съела мороженое по дороге к тому хлипкому строеньицу, которое отец назвал домом, послушно вымыла ноги, почистила зубы и залезла в постель.

Перед сном отец вышел покурить под большим, старым, угрюмым сливовым деревом, что росло у порога, а Симба закрыла глаза и уснула.

И тогда ей навстречу впервые вспорхнуло с сосновой ветки серебристое существо со странными мохнатыми ушками. Симба заплакала, не открывая глаз, но когда отец вернулся в комнату, существо уже улетело и Симба спала крепким — как и положено уставшей восьмилетней девочке — сном.

Симба вновь повернулась на спину, подушка упала на пол, но Симба этого не почувствовала — она ровно дышала во сне, вытянув ноги и аккуратно сложив руки на голой груди, сон её становился все крепче и крепче, и — что самое главное — он был абсолютно лишён сновидений…