Катя Ткаченко - Любовь для начинающих пользователей

Это называется — папа отдыхает.

Он сегодня много работал.

Директором по продажам.

Мерчандайзером.

Авторизованным дилером.

И устал.

И теперь погрузился в прострацию, чуть–чуть поболев заппингом.

Он даже в отпуске этой болезнью страдает.

Забавно смотреть, как он пялится в телевизор, в котором нет ни одной русской программы, а сам ведь понимает только по–русски.

Но всё равно с умным видом переключает каналы.

Лучше бы рыбу ловил или запускал воздушных змеев.

Я начинаю смеяться, представив, как папенька запускает воздушного змея.

Даже в моём далёком детстве он этого никогда не делал.

Воздушных змеев я запускал с дедом на даче.

Дед их делал из деревянных реек и тонкой папиросной бумаги, змеи получались маленькие и неказистые, но мне они до сих пор кажутся очень красивыми.

Сейчас змеи продаются в магазинах, и можно выбрать всё что душе угодно: змея в форме акулы, дракона, птеродактиля или огромной, странной, серебристой бабочки.

И сделаны они не из реек и папиросной бумаги — они прочные, на каркасе из специальной проволоки, и обтянуты легчайшей тканью.

Наши с дедом змеи, как правило, застревали в соснах, что росли возле дачного участка, иногда они запутывались в ветвях так высоко, что приходилось перерезать бечевку, и тогда змей пропадал.

Он был виден снизу, но снять его было нельзя.

И он торчал там и торчал, а потом начинались дожди, и бумага рвалась, и он падал на землю — груда почерневших склизких реек и какие–то мятые, грязные лохмотья.

Дистанционное управление змеем, между прочим, тоже возможно — через бечеву, нитку, верёвку.

Но мне всё–таки кажется, что слово «дистенциальный» происходит от какого–то другого, вот только я никак не соображу, от какого.

Точнее, я что–то чувствую, но не могу вспомнить.

Нечто похожее я слышал на уроке в самом конце последней четверти.

Во второй половине мая.

Тогда ещё было не так жарко, тогда ещё шли дожди.

Мать начинает собирать мои вещи.

Вначале она достаёт из шкафа сумку — её мне купили в прошлом году, когда отправляли в лагерь на Азовском море.

Лагерь оказался полным дерьмом, про море я вообще молчу. Впрочем, кое–что хорошее там всё же было.

Она мне потом написала несколько писем по мейлу, но после третьего отвечать я перестал — заленился, хотя целоваться с ней было прикольно, а больше она ничего не разрешила, даже потрогать грудь.

Сумка большая, её надо таскать на плече, бывают ещё сумки с колесиками, но такую мне не купили.

— Что ты возьмешь с собой? — опять спрашивает мать, и я опять говорю, что не знаю, что мне, в принципе, всё равно.

Мать выгребает из шкафа мои майки и начинает сортировать.

Эта — в сумку, эта — обратно.

— Наоборот, — говорю я, — положи вот эту, а не ту!

Мать свирепеет.

Она всегда заводится сразу, но и быстро отходит.

Отец — наоборот.

Мать говорит, что у отца толстая кожа и её трудно пробить. Но уж если пробьешь, это надолго!

Как–то отец не разговаривал со мной целую неделю.

Я ничего такого не сделал, я не таскал его сигареты — я вообще не курю, я не смотрел его видеокассеты с порнухой. Они у него правда есть, это не шутка.

Я всего лишь потерял компакт–диск.

Точнее, не потерял, у меня его украли.

В школе, из сумки, какой–то козёл — узнал бы кто, набил бы морду.

Но диск пропал, отец устроил кипеж и не разговаривал со мной целую неделю.

Мать выгребает из шкафа джинсы.

Синие, голубые, белые, чёрные.

Зачем мне столько штанов всего–то на две недели?

Хватит двух пар, синей и голубой, для чёрных сейчас слишком жарко, а белые быстро пачкаются, и их надо постоянно стирать.

Не Симба же будет это делать, а мне самому в лом!

Я всё пытаюсь понять, откуда взялось слово «дистенциальный», и — наконец — что–то нащупываю.

Дело было действительно в школе, на одном из последних уроков литературы. Нам объясняли смысл термина «экзистенциальный» — что это значит, я так и не понял, но само слово мне запомнилось.

— Положи голубые и синие, — прошу я матушку, — мне хватит!

— Сам бы положил, — ворчит мать, а потом спрашивает: — А поедешь в каких?

Правильно, нужно выбрать, в каких штанах я поеду, а вторые положить в сумку. То есть класть надо не голубые и синие, а только голубые. Или только синие.

Голубые мне нравятся больше, поэтому я решаю ехать в них.

В голубых джинсах и белой футболке с надписью «Don’t touch».

Футболку мне откуда–то привёз отец в прошлом году.