Андрей Матвеев - Indileto[роман в 22 уровнях]

— Ну, значит видел, — сказала Эвелина, садясь на унитаз и добавила: — Подойди ко мне ближе и дай руку…

Лапидус вновь щелкнул зажигалкой и подошел к Эвелине. Та взяла его руку в свою, и тут же Лапидус услышал, как ее струя зажурчала о фаянсовое дно унитаза.

— Ты такой милый, — сказала Эвелина, — иногда я думаю, что могла бы в тебя влюбиться!

И Лапидус услышал голос великого Бога. Где–то в самом верху раздался грохот.

— Ты меня слышишь, Лапидус? — спросил Великий Бог. Запомни этот день и час, я взял тебя под свое покровительство, отныне как бы тяжело тебе не приходилось, у тебя есть защитник, чти меня, и я помогу тебе!

— Мухлик, — опять нежно сказала Эвелина, оперлась на руку Лапидуса и встала с унитаза.

— Подожди, — сказал Лапидус, — я тоже хочу…

— Тебе посветить? — спросила Эвелина.

— Посвети, — сказал Лапидус и протянул ей зажигалку.

Эвелина щелкнула зажигалкой, и Лапидус зажурчал.

— Наверное, я бы даже вышла за тебя замуж… — сказала Эвелина.

— Когда? — внезапно спросил Лапидус.

— Никогда, — ответила Эвелина и добавила: — Я же сказала, наверное… То есть, если бы ты не сел не в тот троллейбус, и мне не пришлось подсаживать тебя в машину в эту жуткую грозу…

— То есть, никогда? — поинтересовался Лапидус, стряхивая оставшиеся капли с головки члена.

— Не в этой жизни, — тихо сказала Эвелина, а потом вдруг добавила: — Слушай, а как ты подглядывал?

— Что — подглядывал? — не понял Лапидус.

— Ну, в детстве…

— Через дырку, — так же тихо ответил Лапидус. — Было плохо видно, так что на самом деле я ничего не видел…

— А что ты хотел увидеть? — спросила Эвелина.

— Сама знаешь, — огрызнулся Лапидус.

— Вот это? — спросила Эвелина и взяла его руку.

Она взяла его руку и положила себе между ног.

Лапидус почувствовал ладонью ее мокрую щелку.

— Помоги мне, Великий Бог! — не сдержавшись, закричал Лапидус, швыряя ненужным уже луком в приближающегося льва.

И тут он увидел, как внезапно откуда–то сзади, из этого месива разъяренных львиных и людских тел, перемешавшихся в один большой клубок, появилось несколько странных тварей. Первая вцепилась льву в гриву, вторая — в горло, третья, увернувшись от лапы, хватанула его зубами за бедро, да так, что фонтаном брызнула кровь. Лев зашатался и рухнул, не добежав каких–то пары локтей до Лапидуса. Твари уже гнали остальных, лучники вновь пускали стрелы, нубийцы махали своими копьями, солнце перевалило за зенит, жара становилась нестерпимой, кровь в висках пульсировала так мощно, что — казалось — еще мгновение, и вены с артериями не выдержат, лопнут, и Лапидус истечет кровью прямо здесь, на самом краю безлюдной пустыни Нуб, на противоположном краю которой — берег Великого моря, за которым еще земли, вот только когда и как сможет он их увидеть?

— Нравится? — спросила Эвелина, обнимая Лапидуса за шею.

— Прямо здесь? — спросил Лапидус.

— Нам опять помешают, — нежно сказала Эвелина, гладя промежность Лапидуса.

— Кто? — спросил Лапидус, так и не найдя в себе сил оторвать ладонь от ее мокрой щелочки.

— Они нам опять помешают, — грустно сказала Эвелина, — но там, в другой жизни, я бы вышла за тебя замуж…

— Я устал, — внезапно проговорил Лапидус, — я так устал!

Он устал, зато охота подошла к концу, тела убитых львов валялись там, где их настигла смерть. Двое лучников погибли на месте, один истекал кровью, как истекали кровью и двое копейщиков–нубийцев. Лапидус стоял перед тем самым огромным львом, который чуть не лишил его жизни, и думал о том, что пройдет пять дней, и он опять окажется в своем дворце, рядом со жрецами и царедворцами, писцами, женами и наложницами. Распорядитель охоты приказал самым сильным лучникам начать снимать со львов шкуры. Лапидус оглянулся и вдруг увидел, что одна из тварей не исчезла, как это сделали остальные — те вдруг взяли и растаяли прямо в воздухе, после того как последний лев грохнулся на песок мертвым.

Оставшаяся же сидела неподалеку, пасть ее была открыта, ярко–красный язык, здоровенные белые клыки. Лапидусу стало не по себе, он посмотрел на небо, на ослепительный диск солнца, паривший над пустыней Нуб, и подумал, что надо бы принести жертву Великому Богу.

— Эй, — послышался голос Манго — Манго, — вы там что, по второму разу?

— Великий Бог! — сказал Лапидус, крепко сжимая Эвелину в объятиях, — прими от меня в жертву эту женщину, ты спас меня, я должен отблагодарить тебя за спасение!