Андрей Матвеев: Indileto[роман в 22 уровнях]

«Райская птица…» — донеслось из все еще работающего приемника…

— Взмахнула крылами! — прохрипела Эвелина, выжимая газ до отказа.

— Я достал сумку, — сказал Лапидус.

— Выкинь ее, — потребовала Эвелина.

— Как это — выкинь, — возмутился Лапидус, — а деньги?

— Это что, твои деньги, болван? — возмутилась Эвелина. — Приоткрой дверь и выкинь сумку на дорогу, быстрее!

— Мы же едем, — рассудительно сказал Лапидус.

«Птица райская, птица синяя, чьи глаза в поволоке инея…»

«Полный бред, — сказал довольный голос в приемнике, — представляете, глаза в поволоке из инея? Это так же смешно, как и то, что Лапидус влип, но нам пора продолжать нашу программу, ибо время начинает поджимать, уже десять часов утра, слышите?»

Раздались сигналы точного времени: пи–пи–пи…

— Кидай быстрее, — срывающимся голосом проорала Эвелина.

Лапидус, зажмурив от страха глаза, приоткрыл дверь и швырнул сумку в сторону обочины. Затем захлопнул дверь и почувствовал, что он стал еще более мокрым, чем когда стоял под ливнем, тем самым ливнем, который и загнал его в притормозившую машину, за рулем которой сидела брюнетка в темных очках и с ярко накрашенными губами.

Брюнетка внезапно сбросила скорость и сказала: — Не могу больше!

— Чего? — поинтересовался Лапидус, чувствуя, как сердце норовит проскочить сквозь ребра.

— Что за бред! — продолжила Эвелина.

— Бред? — переспросил Лапидус.

— Столько денег! — вздохнула брюнетка и вдруг резко повернула руль.

— Куда это мы? — спросил Лапидус.

— С глаз долой, — сказала Эвелина, съезжая на малоприметную боковую дорогу.

Лапидус закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

«Что, Лапидус, — поинтересовался все тот же женский голос из приемника, — доволен началом дня?»

— Нет! — ответил Лапидус, потом помолчал секунду и добавил: — Абсолютно недоволен!

— С кем это ты? — спросила Эвелина.

— Не знаю, — честно ответил Лапидус, — меня спрашивают, я отвечаю, ты вот отвечаешь, когда тебя спрашивают?

— Когда как, — сказала Эвелина, закуривая очередную сигарету.

— Тогда ответь, — тихо проговорил Лапидус, — кто это был?

— Где был? — переспросила Эвелина.

— Ну, кто стрелял… — уточнил свой вопрос Лапидус.

— По кому стрелял? — Эвелина опять сняла очки и посмотрела на Лапидуса.

— Ну, — сказал Лапидус, — мы ехали ведь…

— Ехали…

— И по нам стали стрелять…

— Стали…

— Так кто стрелял? — опять спросил Лапидус.

— Не знаю, — грубо сказала Эвелина, — наверное те, кому тоже был нужен пакет.

— Господи! — вздохнул Лапидус, — Опять ты про этот пакет, скажи, что хоть в нем было?

— Не знаю, — честно ответила Эвелина, — мне надо было забрать пакет и отдать деньги, я подобрала тебя, так как ты стоял в том самом месте, где должен был стоять человек с пакетом. Но пакета у тебя не оказалось…

— Знаю, знаю, — подхватил Лапидус, — пакета у меня не оказалось, а потом по нам начали стрелять. И мы поехали быстро, очень быстро, так быстро, как я еще никогда не ездил, и ты сказала, чтобы я взял сумку…

«All girls in the world…» — опять взорвался приемник английскими словами.

— Выключи, — попросил Эвелину Лапидус, — голова раскалывается.

Эвелина остановила машину, внимательно посмотрела на Лапидуса и сказала ему: — Выходи!

— Зачем? — искренне удивился Лапидус.

— Выходи, выходи, — повторила Эвелина и добавила: — Приехали!

— Это же лес, — сказал расстроенный Лапидус, — что я тут буду делать?

— Выходи! — угрожающим тоном приказала Эвелина. Лапидус вздохнул и вышел из машины. Эвелина последовала за ним.

Лапидус сделал несколько шагов и вдруг понял, что идти он не может — ноги дрожали, сердце все еще хотело выскочить сквозь ребра. Лапидус посмотрел на небо, голова закружилась, перед глазами поплыли необыкновенно яркие и радужные круги. Лапидус раскрыл рот, вобрал в грудь воздуха и внезапно упал на траву.

Давно уже молчавшая кукушка вылетела из уха и тяжело взлетела на ближайшую ветку.

«Это сосна», — подумал лежащий Лапидус, чувствуя, как веки закрываются, а круги, все такие же яркие и радужные, плывут уже где–то внутри него.

«Это сосна», — еще раз подумал Лапидус и потерял сознание.

И сразу же оказался в том самом подземном переходе, переплывая который он наткнулся на странного человека по имени Манго — Манго. Только теперь переход был пуст. Абсолютно, совершенно, девственно пуст. Холодно светили круглые лампы по стенам, освещая угловатые надписи и беспомощные рисунки.