Андрей Матвеев - Полуденные песни тритонов[книга меморуингов]

Я пришел к приятелю на работу. Это была осень, но еще не было снега. Приятель включил компьютер и начал дозваниваться до провайдера. Мне до сих пор временами приходиться дозваниваться до провайдера, частенько удаленный компьютер не отвечает, особенно в праздники, отсюда я делаю вывод, что у того компьютера тоже выходной.

Или его сглючило.

Склинило камень, полетела мамка.

Сожрали вирусы, заполонили черви.

И не стоит вдумываться в то, что я сейчас несу:

все это просто виртуальный бред!

Но тогда, в первый раз, все было по–другому.

Приятель дозвонился до провайдера. У меня было ощущение, что меня сейчас попросят надеть стерильные перчатки. И вообще: где мой белый халат? И такая же белая, накрахмаленная шапочка?

— Что ты хочешь посмотреть? — спросил приятель.

Почему–то все это напомнило мне давние походы на «видак» к тем счастливым знакомым, у кого они были.

А еще — про совсем уж давние сборища «на цветной телевизор».

Только я не понимал главного — что интернет если и не божество, то все равно:

ОН ЖИВОЙ!

— Про далматинов! — ответил я приятелю, потому что мне действительно тогда хотелось узнать как можно больше про далматинов, сделать же это можно было в Америке, но для этого был нужен интернет.

Далматинов в нем оказалось множество.

Я пытался читать английские тексты, а приятель объяснял мне что–то про world wide web и про язык html.

Давно это было…

Почти так же давно, как интернет появился и у меня дома — где–то в феврале 1997‑го.

Вначале мы тоже собирались на него всей семьей.

У каждого в компьютере была папка, куда скачивали всякую ненужную хрень.

Например — коллекцию виртуальных Барби для маленькой Анны или что–то про музыку для Дениса.

Наталья к интернету равнодушна, как и к компьютерам.

А я поначалу в нем даже девок смотрел, хотя так все делают.

Потом же началась эпоха писем.

Божество пошло на контакт, только отчего–то поначалу все первые письма посылались в Америку.

Ответы, соответственно, приходили оттуда же.

И все — про далматинов.

Как–то раз мне даже написал самый главный американский далматиновский врач, проще говоря, ветеринар. Профессор из университета в Чикаго. Он сочинил большую поэму о том, что dalmatiаnнельзя писать как dolmatiаn,это то же самое, что далматинов называть далматинцами, я высказал свое восхищение и спросил, что делать, если очень сильно сыплется шерсть. Он поблагодарил за восхищение и посоветовал купить более мощный пылесос. Сейчас пылесосы мы меняем раз в два–три года, и каждый раз на более мощные, хотя шерсти на полу от этого не убавляется: —)).

А потом у меня начался целый эпистолярный роман. Не в плане любовных отношений — конфидент был мужчиной, а именно роман как текстовая организация жизненного пространства, с завязкой, кульминацией и развязкой. Мой друг жил в Австралии и звали его Нейлом. По национальности он был англичанином. Глупо даже говорить, с чего началась наша переписка: понятно, что с далматинов. Он был фермером и у него жило то ли пять, то ли шесть собак. Он писал мне письма, в которых рассказывал про свою жизнь. Они до сих пор все хранятся у меня в машине, из них на самом деле может получиться увлекательнейшая книга, более того, это тот редкий случай, когда я ДЕЙСТВИТЕЛЬНОубежден в физическом существовании моего давнего адресата: как–то раз он мне позвонил.

Это был в ночь Миллениума, я лежал с температурой за тридцать девять. До Нового года оставалось около двух часов. Я дремал. Потом открывал глаза — по телевизору показывали, как мир радостно сходит с ума. Я снова впадал в дрему.

И тут раздался звонок.

— Hi, this is Andrew?

Andrew офигел, весь дальнейший разговор проходил примерно таким образом:

— How are you, Andrew?

— М–м–м-м…

— I wish you…

— М–м–м-м…

Между прочим, параллельно с писанием этого меморуинга я решил проверить почту. Удаленный компьютер не отвечает, чего и следовало ожидать.

А связываюcь я с провайдером по модему, который мне подарил Нейл, редкий в наших краях зверь марки «Texas Instrument», нареканий не вызывает, разве что кот случайно выдергивает шнур из телефонной розетки и тогда там, у себя за горами, божество ложиться спать.

Но даже если я поставлю выделенку, то это не гарантия, что спать оно не будет.

Может полететь сетевуха, может накрыться хаб. Вникать не надо. Все это виртуальные слова, за которыми мало что стоит. Несуществующий мир, который нам придумали. Только что тогда делать с Нейлом, ведь он мне звонил?