Андрей Матвеев - Полуденные песни тритонов[книга меморуингов]

И для меня всегда существовали города, куда меня манило, притягивало, порою даже всасывало, и дело совсем не в том, бывал я в них или не бывал.

Хотя с теми, где не бывал, намного проще, когда ты придерживаешься не столько реального, сколько литературоцентричного существования, то никогда не видимое бывает порою ближе и ощутимее действительно знакомого , так Бомбей, он же Мумбаи, мне отчего–то гораздо проще сейчас представить себе, чем Москву, в которой пусть я и не был уже очень много лет [80] На данный момент — с осени 1992 года, до этого по пять, шесть, семь раз за год. А потом вдруг как отрезало! , но все равно знаю по цвету и запаху.

Бомбей, он же Мумбаи.

Лондон.

Эдинбург.

Нью — Йорк.

Токио.

Ванкувер.

Интересно, был бы я там свободен?

Вот в Абу — Даби я был свободен. В реальном Абу — Даби, хотя и провел в нем не больше пяти часов, а из этих пяти часа полтора не вылезал из машины, которая ездила по улицам, а я пялился в окно, за окном же были странные, какие–то игрушечно–виртуальные небоскребы, и совсем не было прохожих, зато было много машин, каких–то игрушечно виртуальных машин, ярких расцветок, желтые, красные, ярко–зеленые, а еще виднелось море, точнее, Персидский залив, наверное, поэтому мне и казалось, что я свободен — от его близости, хотя мы никак не могли найти нормального съезда на нормальный пляж, все было закрыто, чуть ли не заколочено, private beach, везде private beach, что у отеля «Hilton», что у «Holiday Inn», что у «Sheraton», что у неподалеку расположенного «Plaza», и не выйти из машины, не спуститься к берегу, не зайти в теплые и чересчур соленые воды залива, да и вообще была еще куча всякой раздражающей хрени, начиная от надписей над дорогой, гласящих, что тут нельзя сбрасывать скорость — рядом президентский дворец, и заканчивая бредовыми поисками какого–то невнятного ресторана, который, впрочем, вскоре нашелся, и там были не просто сносные, но отчаянно вкусные стейки, хотя не в этом дело, а в том,

ЧТО ТАМ Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ СВОБОДЕН!

Пять часов свободы в Абу — Даби.

Десять часов — в Барселоне.

То ли три, то ли четыре — в Иерусалиме, хотя там быть свободным вообще нельзя.

ГОРОД БОГА — ОН НЕ ДЛЯ СВОБОДЫ!

А когда–то совсем давно я был свободен в Ялте.

А еще раньше — во Владивостоке.

И в городишке Старый Казалинск, которого, скорее всего, уже просто нет физически, тоже был свободен.

Как и в смешном по названию местечке Чегдомын, столице Верхне — Буреинского района Хабаровского края, где торчал что–то около суток, ожидая попутный газик, на котором должен был ехать дальше еще сто с чем–то километров по грунтовой дороге, в сопки.

Командировка у меня была такая на дипломной практике — от отдела культуры окружной газеты [81] Она смешно называлась — «Тихоокеанская звезда». До Тихого океана от Хабаровска еще ночь езды на поезде: —)). меня послали на БАМ, что–то такое написать про — естественно — «культурное строительство».

Я ждал обещанную попутку и слонялся по поселку, которым и был этот районный центр. И постоянно доходил до самого края мира — асфальт обрывался и начинались сопки. Они лезли одна на другую, все выше и выше. И каждая была иного цвета. Причем — без полутонов. Красная. Золотая. Красно–золотистая. Коричневая. Снова красная. Опять золотая. И над всем этим было темно–голубое небо. Именно, что темно–голубое. А в небе — солнце. Какое–то странное, совсем непохожее на то, что здесь, некогда в Екатенринбурге, потом в городе Сврдл, а сейчас — просто в Бурге.

Ровный желтый круг, как бубен шамана.

Там когда–то действительно были шаманы, наверное, поэтому я так сейчас и написал.

В общем: это было очень красиво.

Скорее всего, там тоже должны были жить свои тритоны, которые умели петь полуденные песни.

Но тогда я их не слышал…

Наверное — уже.

УЖЕ НЕ СЛЫШАЛ!

Я просто доходил до края асфальта и смотрел в сопки. Видно было очень далеко — стояла середина октября, воздух был необычайно прозрачным, хотя и стылым. И я чувствовал себя АБСОЛЮТНО СВОБОДНЫМ, несмотря на то, что это был 1976 год и для меня все только еще начиналось.

Вся эта веселуха.

Которая давно могла бы и закончиться — если, скажем, меня, как и хотели, в 1980-ом забрали бы в Афаганистан.

Командиром мото–пехотного взвода.