Михаил Попов - Большой укол

Не надо думать, что султан был безумен и рассчитывал, что ему удастся всю жизнь продержать любимое чадо в таком своеобразном заключении. Он что–то готовил для него и замысел тот возник у него с десяток лет назад, когда он познакомился с одним очень талантливым ученым Мальтийского происхождения.

Когда султан вошел во дворец–ангар Тебай как раз занимался со своим учителем фехтования. Одетый как Арджуна, весь в блистающих одеждах, в золотой чалме с большим алмазом, сверкающим во лбу, он теснил крупного мужчину, насквозь уже пропотевшего и с трудом переводящего дыхание. Битва шла на персидских акинаках, далеко не всякий даже опытный человек может размахивать этим тяжелым клинком на протяжении получаса. А именно столько продолжался уже бой. Кроме того, не следует забывать, что бились учитель с учеником оружием отнюдь не тренировочным, а заточенным по всем правилам. Одежда учителя была вся в резанных лохмотьях и мокрая, отнюдь не только от пота.

Принц Тебай (на местном наречии имя это означало «полет орла») отбросил тяжелый клинок и с криком «отец» бросился султану на грудь.

Учитель уже стремительно пятился, унося подмышками оба клинка, стоимость каждого была выше стоимости мерседеса.

— Я пришел огорчить тебя сынок.

Золотая голова с оливковым лицом, черными глазами и мужественным разрезом губ встревоженно отпрянула.

— Придется отложить твою прогулку.

Принц на секунду задумался.

— Опять он?

Ага серьезно кивнул и брови его слились в одну густую черную полосу.

— Да, сынок, он появился вновь и он приближается. Он нападет на наш остров через несколько часов.

— Отец, неужели время еще не пришло, неужели я не готов к тому, чтобы сразиться с ним?!

— Пока нет. Ты силен, ты овладел всеми видами боя. Ты не знаешь страха, ты способен выносить голод и жажду, ты не боишься никого и ничего, но этого мало.

— Что же еще нужно?

— Чтобы победить твоего противника нужно знать о нем все. И никто не сможет тебе в этом помочь. Ник

ности, не сможет тебя достаточно просветить. Расспрашивая всех кому приходилось с ним сталкиваться, я повсюду отыскиваю таких людей, они ответят на твои вопросы, но только на такие, на которые можно ответить «да» или «нет». Ибо знание тебе необходимо свое, свое знание о нем.

— Очень плохо, если ты чье–либо мнение назначишь своим знанием. Тогда ты проиграешь. Ибо никто из тех, с кем ты будешь говорить, сразиться с ним не может и даже об этом не помышлял никогда. Зачем тебе мнение муравья о силе слона. Ты должен довериться собственному воображению, в глубинах своей души увидеть образ врага. Чужое мнение может лишь подтвердить, или опровергнуть уже родившееся в тебе знание.

Тебай терпеливо слушал, наклонив голову.

— «Рассмотри его сердце и тогда тебе будут не страшны его мечи».

— Ты правильно меня понял.

Девушек (девушек!) я аккуратно, но решительно выставил за дверь, а поднос с тарелками покатил к туалету. Стремительно свалил содержимое в унитаз, измазал подбородок и углы рта сметаной. Засунул в телеящик Робертову кассету и улегся на свое стоматологическое ложе.

Строго говоря, ничего особенно интересного на кассете этой не было. Телевизионная версия того, что мне раньше преподносилось в печатном виде. Сначала агрессивно–смазливая дикторша, прочитала информационное сообщение о трагической гибели знаменитого борца за права чернокожих жителей планеты, первого всенародно избранного президента ЮАР. Потом долго шли кадры различных демонстраций освобожденных и возмущенных носителей именно черной кожи. Да, я, кажется, здорово досадил самой спортивно–одаренной части человечества. Вздымаются руки, горят машины, хлещут водяные струи. Смерть Семенюку Сергею Сергеичу! А вот и сидячие протесты. Углубились в себя, представляя себе мой ненавистный образ. Мечеть. Братья–мусульмане. Трясущийся требует распять русского преступника. Титр — Мохамед Али.

Президент компании «Де Бирс»: «Потрясен. Нет прощения. Но свободное развитие рынка не задушить никакой мафии, даже русской, чем бы и как бы она не была вооружена». Снова отечественная программа. Какой–то тяжело усатый дядя с печальными глазами подытожил связи Семенюка с различными преступными группировками и опальными ныне государственными и полугосударственными деятелями.

Замелькали фотографии, это я уже видел. Усатый пожалел Манделу, но еще больше Россию «образ которой в сознании мирового сообщества окрасился густыми кровавыми тонами».